Градгродд

— Да, этот ответ я часто давал сам. Быть может, мы не столь совершенны сейчас, но станем когда-нибудь в будущем. Но правда ли это? Не в грязи ли наше место? Не было бы более здоровым и разумным оставаться в ней? Не ищем ли мы постоянно лишь оправдания своим поступкам? Подумай только, как в нас по-прежнему много примитивных инстинктов, в которых мы не видим ничего плохого: вивисекция, расторжение брака, косметика, охота, войны, обрезание — хватит, не могу больше. Когда мы чего-то достигаем, это всегда страшно фальшиво — как те фантазии с синтетической пищей, вдохновленные помешательством на диете в прошлом столетии и боязнью тромбоза. Мне пора в отставку, Гуси, на какие-нибудь более легкие вершины, где светит солнце, пока я еще не слишком стар. Я всегда считал, что количество мыслей в голове человека обратно пропорционально количеству окружающего его солнечного света. — Зазвенел дверной колокольчик.

— Я никого не жду, — сказал Пазтор с несвойственной ему раздражительностью. — Гуси, посмотри, кто там, и выпроводи их поскорее. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все о Макао.

Фиппс ушел и вскоре вернулся с плачущей Энид Эйнсон.

Яростно досасывая глюкозу, Пазтор принял менее удобную позу, убрав с кушетки одну ногу.

— Михаил, Брюс исчез! — прорыдала Энид. — Я уверена, он что-нибудь с собой сделал. О, Михаил, его было невозможно успокоить. Что же мне делать?

— Когда ты видела его в последний раз?

— Он не мог перенести того, что его не взяли на «Ганзас». Я знаю, он покончит с собой. Он часто говорил, что сделает это.

— Энид, когда ты видела его в последний раз?

— Что же мне делать? Надо сказать бедному Альмеру!

Пазтор поднялся с кушетки и, подходя к видео-телефону, взял Фиппса за локоть.

— Гуси, поговорим о Макао в другой раз. — Пока он звонил в полицию, Энид всхлипывала перед ним.

А Брюс Эйнсон был уже вне досягаемости земной полиции.

В день запуска «Ганзаса» стартовало еще одно судно, о котором сообщалось гораздо меньше. Системный корабль начал свой путь через всю эклиптику с маленького космодрома на восточном побережье Англии. Системные корабли отличались от прочих тем, что вместо транспонентального двигателя в них в качестве топлива все еще использовалось большое количество ионов. Они выполняли различные функции в пределах Солнечной системы, а берега Британии в последнее время покидали в качестве военного транспорта.

«И. С. Брюннер» не являлся исключением. Это был транспортный корабль, до отказа набитый свежими силами для Англо-Бразильской войны на Хароне. В составе этого подкрепления под фамилией Б. Эйнсона числился никого не интересовавший стареющий клерк.

Харон, угрюмый пария семьи Солнца, известный среди солдат как планета Вечной Мерзлоты, был открыт в телескоп лунной обсерватории Уалкинса-Прессмана. А потом через два десятилетия участники первой экспедиции на Харон (среди которых был блестящий венгерский драматург и биолог Михаил Пазтор) обнаружили, что планета имеет форму идеального бильярдного шара около трехсот миль в диаметре (307,558 миль по данным последнего издания Бразильского военного справочника и 309,567 миль — его британского аналога). Это был гладкий, скользкий, белый, однородный в химическом отношении шар. Достаточно плотный, хотя и поддающийся скоростному бурению.

Сказать, что Харон лишен атмосферы, значило бы допустить неточность. Гладкая белая поверхность и была атмосферой, превращенной в твердь невообразимым холодом вечного космоса, катившего этот пустынный морг вдоль орбиты, по какой-то случайности опоясывающей звезду первой величины по имени Солнце.

Исследование проб атмосферы показало, что она состоит из плотной неизвестной смеси инертных газов, которую невозможно получить в условиях земных лабораторий.

По данным сейсмографов, под этой поверхностью лежало каменное, лишенное какой бы то ни было жизни ядро настоящего Харона, имевшего двести миль в поперечнике.

Планета Вечной Мерзлоты была идеальным местом для ведения войн.

Несмотря на все преимущества, которые они приносят торговле, войны действуют разрушающе на человеческое тело, поэтому ко второму десятилетию двадцать первого века для войн было создано множество правил, условий и ограничений, которые можно было бесконечно усовершенствовать, подобно игре в бейсбол или законодательному проекту. Из-за перенаселенности Земли все войны перенеслись на Харон, который был расчерчен широкими линиями параллелей и меридианов наподобие космической доски для игры в дротики.

На Земле мир должен был поддерживаться любыми средствами, и потому зачастую составлялись списки желающих повоевать на Хароне, причем наиболее престижными считались экваториальные районы, куда поступало чуть больше света. Англо-Бразильская война, тянувшаяся с 1999 года, занимала секторы 159–260, по соседству с явано-гвинейским конфликтом. Она называлась Продолжительным конфликтом.

Продолжительный конфликт велся по многочисленным и сложным правилам.