Графъ

Организованная преступная группировка, возглавляемая начинающим бандитом Графиным по предварительному сговору незаконно проникла в кабинет к директору школы-интерната и нанесла материальный вред видео-магнитофону фирмы «Панасоник», находящемуся в собственности руководителя учреждения.

Сломал его, кстати, не Глеб, а Базанов. Они уже до середины досмотрели, пришли к мнению, что их фантазии куда порнографичнее этой сопливой мелодрамы. Но продолжали смотреть, не решаясь пошевелиться. Никому из них не хотелось палиться, потому что стоял колом у всех соучастников.

Пока не вырубили электричество.

Экран погас. Плёнка в кассете остановилась. Сама кассета сгинула в чреве японской электроники. А это улика, и обязательно найдётся какая-нибудь крыса, которая сдаст ночные бдения лихой четверки. Глеб предлагал все оставить как есть. Если что, он сам за всех выкрутится. Руд заверил, что сейчас все порешает. В свете тусклого фонарика, отмычкой из скрепок, которой они вскрыли кабинет, Руд разобрал видик. А собрать не смог. Бездушная техника отказалась отдавать Эммануэль, крепко держала в лабиринтах микросхем. Руд, конечно, как пацан, первым вызвался понести наказание. Тогда же к нему намертво прилипло прозвище «Рудимент» как к бесполезному элементу. Однако, Глебу досталось, как основному участнику и инициатору преступления. Графин отправился на полгода в исправительную колонию. «Первая ходка» - завистливо вздыхали товарищи. Никто туда не хотел, но все мечтали о той репутации, которую автоматически приобретал тот, кто возвращался обратно в родные пенаты.

Глеб тогда решил валить куда угодно, что угодно и кого, только не лес. А варежки пусть директриса шьёт сама.

Так и получилось.

Теперь он базировался в здании бывшего санатория для партийных отличников управления лесного хозяйства. Высокий каменный забор подпирал кроны вековых исполинов. Тайга плотным саваном укрывала «графство» от любопытных дронов, которых имение часто привлекало своей неприступностью. Объект охранялся его собственной службой безопасности. Сюда можно было попасть только по личному приглашению сиятельства.

Или без сознания.

Но по вечерам дом принадлежал целиком Глебу. Дежурный лакей мог находиться внутри здания только по распоряжению барина, либо каждые два часа в его отсутствие.

Сегодняшние гостьи Глеба ждали его в гостиной у бара и тихо мурлыкали об осеннем Монмартре под блюз электро-гитары. Мария выбирала для Глеба девочек, как для себя. А для себя она глянца и люкса не жалела. В гетер было вложено столько чьих-то нефтедолларов, что их можно было приравнивать к оборонно-промышленному комплексу страны. Похожие друг на друга, как близняшки, они кокетливо согласились выпить вина. И вскоре длинноногие нимфы остались без одежды. Глеб смотрел, как они под музыку избавляют друг друга от белья и отдыхал, потягивая сигарету. Он не торопясь размышлял о Новодворской, представляя себе, как она будет смотреться в таких же вот чулках, что можно будет ей говорить галантного и подходящего к ситуации и ее влажному пушку между ног. Вспоминал какие-то шутки, которыми можно было бы ее, если не развлечь, то хотя бы отвлечь, чтобы она чуть расслабилась и позволила ему себя потрогать.

Его отсутствующий взгляд не смутил брюнетку. Проворная гостья, присев перед ним на корточки, раздвинула полы его халата и с восхищением уставилась на вынырнувший из шёлковых волн буй. Быстро справившись с притворно-робким удивлением, она широко открыла рот и надела его на головку члена. Руками при этом ни к чему не прикасаясь. Глеб откинулся на подушки дивана, запрокинул назад затылок. Максимально расслабился. Послышалось неспешное чмокание. Улыбка заиграла на довольном лице Графа - он ее чувствовал всем телом. Снизу на него осторожно поглядывали лукавые зелёные глазки из-под чёрных густых ресниц. Глеб довольно быстро оценил умелость малышки. Ее язычок энергично дразнил то уздечку, то венчик вокруг глянцевой плоти, то, опускаясь вниз, скользил по всему стволу. Заглатывая его, она часто-часто насаживалась на него горлом с громкими чавкающими звуками, и это изрядно добавляло остроты её профессиональной ласке.

Блондинка тем временем стянула с Глеба халат, приступила к влажным заигрываниям с его торсом. Ее крепкие округлые яблоки грудей с маленькими розовыми сосками задорно глядели в разные стороны. Он смял их в ладонях, по очереди втянул в рот пики. Блондинка охнула, выгнулась, потерлась животом о его грудь.

- Поменяйтесь местами, - приказал девчонкам Глеб и они мгновенно послушались. Приятно было ощущать себя хозяином положения, которому никто не смел перечить. Не то, что некоторые...