Граф божьей милостью

Всю пехоту принял наваррский граф Лири. Я ему, в лучшем случае, доверил бы только обозом командовать, но этот недалекий напыщенный мудак был главным претендентом на наваррский трон, в отсутствие у Феба наследников мужского пола и оставлять его совсем без командных должностей крайне не рекомендовалось из политических соображений. Впрочем, недалекость и напыщенность, в наше время совсем не означают отсутствие храбрости и воинского умения. А для того, чтобы подстраховаться, я приставил к нему Логана.

Работы по обустройству продолжались всю ночь и лишь только к рассвету, позиции начали приобретать более-менее узнаваемые очертания.

Ночевал со своими, а утром отправился в ставку. Его величество король Наварры уже не спали и изволили совершать утренний моцион.

Майордом было сунулся навстречу, но повинуясь знаку Феба, пропустил меня.

— Ваше величество…

— Мое, мое, черт бы его побрал это величество… — Франциск плеснул водой в лицо из серебряного тазика, взял полотенце из рук пажа. — Чего-то мне неспокойно. А если лягушатники проскочат мимо нас?

— Вряд ли. Сам знаешь, сейчас вся война сводится к генеральному сражению. Скорее всего, франки уже знают, что ты при армии, поэтому придут как миленькие. Тем более, что мы стоим на пути в Ош.

— Тогда где они лазят? Чтоб тому Пауку пусто стало… — раздраженно пробурчал Франциск, а потом ткнул рукой в мавританских кавалеристов, в стороне от лагеря неспешно отрабатывающих какие-то сложные перестроения. — Чем это они занимаются? Боевое слаживание?

— Ага. Задачка у них не из простых. Но, как я уже понял, эмир Салман свое дело твердо знает. Что ты ему пообещал? Старик прямо светится.

— Ничего особенного. Салман из знатного сарацинского рода, но здесь никто его не признает за дворянина, хотя он уже принял христианство. А я пообещал признание и землю.

— Умеешь ты людей вербовать.

— Ага, — Феб хохотнул — Ловец человеков, фуле. Если когда-нибудь соберусь книгу написать, так и назову.

— Угу, я тоже собираюсь, да все никак не соберусь…

Пообщавшись с коллегой по неожиданному вояжу в Средневековье, я отправился с проверкой по местам. И вернулся в ставку только к обеду. К этому времени, обустройство позиций окончательно завершилось, а бойцы и командиры подразделений накрепко усвоили свои маневры и задачи. Оставалось только дождаться франков.

И они не заставили себя ждать. Вскоре примчался посыльный от разведчиков и доложил, что армия Паука всего в нескольких лигах от нас.

Сначала появились конные разъезды. Распознав врага, они убрались назад, а через четверть часа показались жандармы, выдвинутые вперед, чтобы помешать нам атаковать французов на марше.

А уже следом за ними, маршировали густые колонны пехоты.

— Ваше величество! — азартно воскликнул граф Лири. — Самое время атаковать, пока франки не перестроились! Дозвольте, я возглавлю атаку!!!

Феб с кривой ухмылкой спокойно ответил.

— Я не сомневаюсь в вашей доблести, граф. Но я не вижу необходимости менять план боя.

— Как прикажете, ваше величество… — граф оскорбленно набычился.

Его сторонники, коих в свите короля Наварры собралось немало, осуждающе загудели.

Но Франциск уже не обращая на них внимания, спокойно приказал.

— Трубите сигнал, к бою…

Немедля заревели трубы. Никакой особенной суматохи не возникло, так как все уже давно стояли по своим местам.

Я ожидал, что жандармы сразу же попробуют атаковать, но ошибся. Тяжелые кавалеристы так и остались буфером между армией Наварры и франками, а их пехота начала перестраиваться в боевые порядки.

Ничего примечательного до самого вечера не произошло. Филипп выслал вперед множество мелких отрядов кавалерии, которые принялись прощупывать нашу оборону. Особо на рожон не лезли, только раз пришлось послать рыцарей отогнать их, когда они полезли к нам в тыл через левый фланг. Но так, чтобы те успели заметить, что мы почти не прикрыты этом направлении. А орудийные батареи мы замаскировали в лучших традициях воинского искусства — хрен в упор заметишь.

Проехавшись между подразделениями, я неожиданно заметил амхарцев Феба, эфиопы неторопливо направлялись в расположение легкой конницы.

— Дон Гырма?

Амхарец немилосердно коверкая басконские слова, невозмутимо ответил:

— Наша долг велит нам становить в первые ряды.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — спокойно возразил я.

— Не вам это решал, сира Арманьяка, — в голосе эфиопа проскользнуло упрямство.

— Вы бросили своего государя! — с трудом сдерживаясь, процедил я. — Хотя ваш прямой долг находится рядом с ним и защищать его. Не сколько от них… — я показал в сторону позиций французов, — а от врагов, что таятся среди своих. Как военный маршал Наварры, я приказываю вам немедля вернуться. Иначе я прикажу взять вас под стражу.

По оливковому лицо эфиопа пробежала злобная гримаса. На несколько секунд повисла тяжелая пауза.

Но потом вдруг Гырма вежливо поклонился мне и развернул коня. Следом за ним направились его собратья.

«Гребанные эфиопцы…» — ругнулся я про себя и направил коня в лагерь мавританской конницы.