Граф де Габалис, или Разговоры о тайных науках

— Ах, сударь, — вскричал я, — подобные выходки и впрямь могли бы отвратить меня от знакомства со столь деликатными любовницами!

— Должен признаться, — продолжал граф, — что их деликатность носит довольно разрушительный характер. Но если и земные жены, доведенные до крайности, подчас решаются на убийство своих любовников, то что же говорить о нимфах! Сии прелестные и верные создания не выносят измен; их гнев тем более извинителен, что они требуют от нас лишь отказа от общения с женщинами, коих просто терпеть не могут, но зато предоставляют нам полную свободу в связях с другими дочерьми стихий. Для них интересы товарок, стремящихся к бессмертию, важнее личной выгоды, и чем больше бессмертных потомков дарят Мудрецы их царству, тем счастливее становятся дети стихий.

— Но скажите мне, сударь, — вмешался я, — отчего мы видим так мало примеров того, о чем вы говорите?

— На самом деле, сын мой, таких примеров множество, но люди либо не задумываются над ними, либо не верят в них, либо, не будучи знакомы с принципами каббалы, дают им превратное объяснение. Они приписывают демонам все то, что следовало бы приписать сынам стихий. Один малолетний гном влюбил в себя знаменитую Магдалену де ля Крус, настоятельницу монастыря в Кордове, в Испании; она осчастливила его, когда ему было всего двенадцать лет; их связь длилась целых три десятилетия. По прошествии этого времени некий невежественный духовник убедил Магдалену, что она связалась с бесом, и велел ей просить отпущения грехов у папы Павла III. Следует, однако, признать, что ее любовник не мог быть демоном; вся Европа прослышала о чудесах, которые он каждодневно творил в честь святой Девы, а Кассиодор Рем описал их в назидание потомству. Ни о каких чудесах не могло быть и речи, если бы эта связь носила бесовской характер, как воображал себе почтенный духовник. Если я не ошибаюсь, именно он пылко доказывал, что сильф, с коим сожительствовала юная послушница Гертруда из Назаретской обители в кёльнском диоцезе, тоже был просто-напросто бесом.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь.

— Ах, сын мой., — продолжал с улыбкой граф, — будь так, дьявол отнюдь не считался бы несчастнейшей тварью: ведь что за удовольствие водить шашни с тринадцатилетней девицей да писать ей любовные записки, которые были потом найдены в ее шкатулке! Но поверьте, поверьте, сын мой, демоны, неся в обители смерти, заняты куда более неприятными делами, навязанными им разгневанным Богом, радеющим о духовной чистоте. Когда мы, к примеру, читаем у Тита Ливия, что Ромул был сыном Марса, вольнодумцы говорят нам: "Все это просто басни", теологи утверждают: "Он был сыном дьявола-инкуба", а насмешники зубоскалят: "Когда мадемуазель Сильвия лишилась своего девического сокровища, ей, дабы избежать позора, пришлось заявить, что его похитил бог Марc". Но мы, познавшие все тайны природы, мы, призванные Господом из тьмы к Его восхитительному свету, мы-то знаем, что этот Марс был на самом деле саламандром, влюбившимся в юную Сильвию и сделавшим ее матерью великого Ромула, истинного героя, основавшего гордый Рим, затем вознесенного своим отцом в небо на огненной колеснице точь-в-точь так же, как Оромазис вознес Зороастра.

Другой саламандр приходился отцом Сервию Туллию; Тит Ливий сообщает, что он был огненным богом, но невежды, обманутые сходством саламандра с дьяволом, вынесли о нем такое же суждение, как и о родителе Ромула. Знаменитый Геракл и непобедимый Александр были отпрысками величайшего из сильфов. Историки, коим это неведомо, считают их отцом Юпитера; сие мнение достаточно справедливо, ибо, как мы с вами знаем, все эти сильфы, нимфы и саламандры были возведены в ранг божеств и верившие в них историки с полным основанием называли их потомков сынами Божьими.

К ним относятся божественный Платон, еще более божественный Аполлоний Тианский, Геракл, Ахилл, Сарпедон, благочестивый Эней и знаменитый Мельхиседек — вы же не знаете, кто был его отцом.

— Откуда мне знать? — отозвался я. — Ведь этого не знал и сам апостол Павел.

— Скажите лучше, что он умалчивал об этом, ибо не имел дозволения разглашать каббалистические тайны. Он прекрасно знал, что отцом Мельхиседека был Сильф и что царь Салима был зачат в ковчеге женой Сима. Этот первосвященник совершал те же самые обряды, каким Эгерия научила царя Нуму, общим было и поклонение верховному божеству, не имеющему зримого образа и непредставимому в виде изваяния. Став идолопоклонниками, римляне сожгли священные книги Нумы, продиктованные ему Эгерией. Их первым богом был Бог истинный, истинным же был и их изначальный культ: они приносили Владыке мира бескровные жертвы хлебом и вином, но впоследствии все это подверглось извращению и искажению. Однако, памятуя об изначальном этом культе, Господь даровал уверовавшему в Него Риму власть над всей вселенной.