Граф де Монте-Кристо. Части 4, 5, 6

Смежная с библиотекой комната служит спальней. Кровать без полога, четыре кресла и диван, обитые желтым утрехтским бархатом, составляют вместе с аналоем всю ее обстановку.

Что касается лорда Уилмора, то он живет на улице Фонтен-Сен-Жорж. Это один из тех англичан-туристов, которые тратят на путешествия все свое состояние. Он снимает меблированную квартиру, где проводит не более двух-трех часов в день и где лишь изредка ночует. Одна из его причуд состоит в том, что он наотрез отказывается говорить по-французски, хотя, как уверяют, пишет он по-французски прекрасно.

На следующий день после того, как эти ценные сведения были доставлены королевскому прокурору, какой-то человек, вышедший из экипажа на углу улицы Феру, постучал в дверь, выкрашенную в зеленовато-оливковый цвет, и спросил аббата Бузони.

— Господин аббат вышел с утра, — ответил камердинер.

— Я мог бы не удовольствоваться таким ответом, — сказал посетитель, — потому что я прихожу от такого лица, для которого все всегда бывают дома. Но будьте любезны передать аббату Бузони…

— Я же вам сказал, что его нет дома, — повторил камердинер.

— В таком случае, когда он вернется, передайте ему вот эту карточку и запечатанный пакет. Можно ли будет застать господина аббата сегодня в восемь часов вечера?

— Разумеется, сударь, если только он не сядет работать; тогда это все равно, как если бы его не было дома.

— Так я вернусь вечером в назначенное время, — сказал посетитель.

И он удалился.

Действительно, в назначенное время этот человек явился в том же экипаже, но на этот раз экипаж не остановился на углу улицы Феру, а подъехал к самой зеленой двери. Человек постучал, ему открыли, и он вошел.

По той почтительности, с какой встретил его камердинер, он понял, что его письмо произвело надлежащее впечатление.

— Господин аббат у себя? — спросил он.

— Да, он занимается в библиотеке, но ждет вас, сударь, — ответил камердинер.

Незнакомец поднялся по довольно крутой лестнице, и за столом, поверхность которого была ярко освещена лампой под огромным абажуром, тогда как остальная часть комнаты тонула во мраке, он увидел аббата, в священнической одежде и капюшоне, вроде тех, что покрывали головы средневековых ученых.

— Я имею честь говорить с господином Бузони? — спросил посетитель.

— Да, сударь, — отвечал аббат, — а вы то лицо, которое господин де Бовиль, бывший тюремный инспектор, направил ко мне от имени префекта полиции?

— Я самый, сударь.

— Один из агентов парижской сыскной полиции?

— Да, сударь, — ответил посетитель с некоторым колебанием, слегка покраснев.

Аббат поправил большие очки, которые закрывали ему не только глаза, но и виски, и снова сел, пригласив посетителя сделать то же.

— Я вас слушаю, сударь, — сказал аббат с очень сильным итальянским акцентом.

— Миссия, которую я на себя взял, сударь, — сказал посетитель, отчеканивая слова, точно он выговаривал их с трудом, — миссия доверительная как для того, на кого она возложена, так и для того, к кому обращаются.

Аббат молча поклонился.

— Да, — продолжал незнакомец, — ваша порядочность, господин аббат, хорошо известна господину префекту полиции, и он обращается к вам как должностное лицо, чтобы узнать у вас нечто интересующее сыскную полицию, от имени которой я к вам явился. Поэтому мы надеемся, господин аббат, что ни узы дружбы, ни личные соображения не заставят вас утаить истину от правосудия.

— Если, конечно, то, что вы желаете узнать, ни в чем не затрагивает моей совести. Я священник, сударь, и тайна исповеди, например, должна оставаться известной лишь мне и Божьему суду, а не мне и людскому правосудию.

— О, будьте спокойны, господин аббат, — сказал посетитель, — мы, во всяком случае, не потревожим вашей совести.

При этих словах аббат нажал на край абажура так, что противоположная сторона приподнялась и свет полностью падал на лицо посетителя, тогда как лицо аббата оставалось в тени.

— Простите, сударь, — сказал представитель префекта полиции, — но этот яркий свет режет мне глаза.

Аббат опустил зеленый колпак.

— Теперь, сударь, я вас слушаю. Изложите ваше дело.

— Я перехожу к нему. Вы знакомы с графом де Монте-Кристо?

— Вы имеете в виду господина Дзакконе?

— Дзакконе!.. Разве его зовут не Монте-Кристо?

— Монте-Кристо название местности, вернее, утеса, а вовсе не фамилия.

— Ну что ж, как вам угодно, не будем спорить о словах и, раз господин де Монте-Кристо и Дзакконе одно и то же лицо…

— Безусловно, одно и то же.

— Поговорим о господине Дзакконе.

— Извольте.

— Я спросил вас, знаете ли вы его?

— Очень даже хорошо.

— Кто он такой?

— Сын богатого мальтийского судовладельца.

— Да, я это слышал, так говорят, но вы понимаете, полиция не может довольствоваться тем, что "говорят".

— Однако, — возразил, мягко улыбаясь, аббат, — если то, что "говорят", правда, то приходится этим довольствоваться и полиции точно так же, как и всем.

— Но вы уверены в том, что говорите?

— То есть как это, уверен ли я?

— Поймите, сударь, что я отнюдь не сомневаюсь в вашей искренности, я только спрашиваю, уверены ли вы?

— Послушайте, я знал Дзакконе-отца.

— Вот как!