Граф де Шантелен

Почувствовав живительное тепло, девушка тотчас же пришла в себя. Ее пробуждение сопровождалось сильным испугом, но, увидев вокруг дорогих ее сердцу людей, она слабо улыбнулась и тут же уснула.

Всю ночь напролет граф, Кернан и Анри не сомкнули глаз, охраняя ее. Мари была тепло укутана, укрыта от непогоды, и сон ее был покоен.

Кернан поддерживал огонь, подбрасывая в костер сухие ветки, остальные грелись как могли. О том, чтобы вздремнуть, не заходило и речи: ни граф, ни шевалье просто не смогли бы уснуть при подобных обстоятельствах. Между ними завязался длинный разговор.

Шевалье поведал графу де Шантелену свою — не менее трагичную — историю. Треголаны, уроженцы Сен-Поль-де-Лиона, почти все погибли в кровавых сражениях, которые потрясли городок в марте 1793 года. Де Треголан-отец погиб под картечью пушек генерала Канкло, бросившись восстанавливать сообщение через разрушенный инсургентами[60] мост на дороге в Лесневен. Напрасно юноша, потрясенный гибелью своего отца, искал смерти под пулями республиканцев — ни одна из них не задела его. Когда же он возвратился в родной город, оказалось, что дом его объят пламенем, а сестра брошена в тюрьмы Кемпера. Произнося ее имя, юноша не мог удержаться от слез, и граф заключил его в свои объятия.

Потом граф рассказал Анри о своих несчастьях: разграблении замка и смерти графини. Их трагедии разыгрались на одной и той же сцене, а слезы были вызваны общим горем, которое породила Республика.

Так прошла ночь. Кернан следил за костром и стоял на страже. Наконец наступил долгожданный рассвет, и беглецы оставили свое убежище.

Несколько часов отдыха придали девушке сил. Теперь Мари чувствовала себя достаточно бодрой, чтобы идти дальше. Она оперлась на руку своего отца, и друзья снова пустились в путь. Было восемь часов утра.

В девять часов Кернан, возглавляющий отряд, свернул с дороги у деревни Плуаре. Через полчаса они уже подходили к Дуарнене, и шевалье отвел своих друзей прямиком к домику старого рыбака.

Глава IX ДУАРНЕНЕ

Население Дуарнене на второй год правления Республики насчитывало всего два десятка семей рыбаков. С моря открывался весьма живописный вид на поселок, где дома строились из обломков гранитных скал. Над крышами одиноко возвышалась колокольня расположенной на вершине холма церкви.

Со стороны поселок оставался почти невидимым за изгибами береговой линии. Однако волны и ветер почти беспрепятственно обрушивали на него свой яростный натиск. Огромные камни, наваленные на крыши домов, были совсем не лишними во время порывов свирепого северо-западного ветра.

Все побережье Бретани от Конкарно до Бреста представляло собой сплошную цепь самых различных бухточек. Наиболее значительные из них, вблизи Дуарнене и Бреста, достигали двадцати пяти лье в окружности. Бухты Одьерна, Ле-Трепасе, Камаре и Динана выглядели крошечными заливчиками по сравнению с ними. Гавань Дуарнене пользовалась самой дурной славой на всем побережье: множество кораблекрушений прочно закрепили за ней зловещую репутацию.

У выхода из бухты виднелась узкая полоска земли, устремившаяся в океан. Она напоминала лежащую на боку пирамиду высотой в восемь лье. Близ Дуарнене ширина ее основания достигала четырех лье. Острие этой пирамиды, вонзавшейся в океан, носило название мыса Ра.

Северная оконечность бухты представляла собой гигантскую кривую, обрывающуюся на мысе Козы, где расположены знаменитые гроты Морга. Выше, в туманной дымке, виднелись горные склоны Арэ.

Вокруг бухты располагались селения Ле-Пуан, Бензек, Кледен, Одьерн, Пон-Круа, Плогоф и несколько деревушек помельче.

Бухта Дуарнене, практически ничем не защищенная с моря, испытывала на себе всю ярость океанских штормов. Волнение здесь никогда не утихало, и рыбаки, рискуя выходить в открытое море на своих утлых лодчонках, нередко чувствовали себя на краю гибели, проводя целые дни у входа в гавань в ожидании возможности пристать к берегу.

Поселок Дуарнене находился возле устья маленькой реки, которое обнажалось при отливе. Именно здесь рыбаки прятали свои лодки во время бури. Тогда еще не было дамбы, которая защищает сегодня маленький порт, и волны прибоя подчас разбивались о стены домов на берегу.

Место, где река впадает в залив со стороны поселка, называлось мысом Ле-Ге.

Здесь и примостился домик добряка Локмайе. Из его окон открывался вид на все побережье от мыса Козы до Дуарнене. Домишко казался почти незаметным на фоне окрестных скал. Постройка не отличалась изяществом, но была прочна и надежна.

Первый этаж занимала низкая зала с широким камином, вокруг которого обычно развешивали мокрые сети и другие рыболовные снасти. На втором этаже располагались три маленькие спаленки, откуда рыбак мог наблюдать за своей лодкой, то лежащей на песке во время отлива, то покачивающейся на волнах при высокой воде.

Локмайе было шестьдесят лет, и всю свою жизнь он верой и правдой служил семейству де Треголанов. Он во всем напоминал Кернана, только не получил его образования.