Граф и часовых дел мастер

НЕ ВЫНОШУ НЕОЖИДАННОСТЕЙ, НО КАК ТУТ БЫЛО СКАЗАТЬ «НЕТ»? Вставал тогда вопрос о репутации моего магазинчика, но прежде всего — я ни в коем случае не собирался выводить из себя старого графа. Поэтому я скрепя сердце согласился на его просьбу немедленно отправиться в замок, к одру маленького автомата, который несколько десятилетий назад изготовил мой отец, и который внезапно разладился в то самое утро. Вот отчего я намного раньше времени закрыл часовую мастерскую, даже не предупредив свою молодую жену, а затем сел в присланную за мной графскую карету. Почему его камердинер, вместо того чтобы приезжать за мной, просто не привез этот предмет в мою мастерскую, и отчего такая спешка с его ремонтом? Насколько я знаю, единственную компанию старику в его поместье — большом, уединенном, с видом на город — составлял его камердинер, слуга на все руки. Сильно сомневаюсь, что кого-то из этих двоих особенно развлекает маленькая фарфоровая куколка, которая танцует под позванивающую музыку, играющую в коробочке под ее ногами. Не вижу ничего такого, что оправдывало бы срочность починки такой вещицы, и тем более такого, из-за чего стоило бы нарушать график часовых дел мастера — само собой разумеется.

Граф впал в маразм? Это бы объясняло, почему не видно его экипажа проезжающим по городу, хотя город — важное связующее звено между замком и остальным миром. Никто на это, безусловно, не жалуется. Сколько я себя помню, этот человек всегда вызывал боязнь у местного населения. О нем ходят безобразные истории, в которых он предстает личностью бессердечной и даже кровожадной. Справедливости ради я должен отметить, что его отец имел репутацию не лучше, и вполне возможно, что некоторые преступления, приписываемые последнему сеньеру замка, были совершены его отцом или другим предком в те времена, когда они держали ответ только перед судом своего круга. И тем не менее окрестные жители не поняли бы меня, откажи я ему в услуге. От привычек многовековой вассальной зависимости за каких-то два–три поколения не избавиться.

Карета въезжает во двор. Судя по всему, уходу за садами в поместье первостепенного значения не придают. Граф, запахнувшийся в багрово-красный халат, который слишком велик для его иссохшего тела, ожидает меня на крыльце; он опирается на трость, стоит со склоненной головой и сгорбившись. Остатки его длинных белых волос развеваются по ветру. Боже мой, какое жалкое зрелище! Уже лет двадцать, как я не видел его так близко. Как можно было так неприлично постареть? Вот по крайней мере одно преступление, которое ему можно инкриминировать! И речи быть не может, чтобы я здесь оставался! Решено: забираю автомат, везу его в мастерскую и сразу же усаживаюсь за работу над ним, даже если потрачу ночь. Тщательно отремонтировать, и механизм проработает еще тридцать лет. Мне не хочется числить в своей клиентуре это привидение дольше, чем необходимо.