Граф Карбури – шевалье. Приключения авантюриста

— Агафия Иванна, дочь Городецкая, Ваше Величество…

— А скажи мне, Агафия Иванна, чего тебе более всего на свете хочется?

— Так ведь замуж выйти, Ваше Величество… Батюшка говорит, что это моё самое главное дело в жизни… — Выпалила первая потенциальная невеста.

— А чему тебя батюшка ещё выучил? Умеешь ли ты расписаться?

— А зачем, Ваше Величество? Батюшка завсегда за меня закорючку поставит, а замуж пойду, так и руки мужа достанет…

— А музыке, танцам учат тебя родители? — Настойчиво и с нескрываемым интересом спрашивала императрица.

— А как же, Ваше Величество… Очень даже учат…

— Ну, и каковы успехи твои?

— Большие успехи, Ваше Величество… Когда я на клавикордах играю и пою, матушка слёз сдержать не может… А когда к нам гости приезжают, так всё норовят из другой комнаты меня слушать. Оттуда, говорят, мои рулады более всего впечатление производят…

Екатерина с трудом подавила смешок, быстро взглянула на Бецкого, внимательно прислушивающегося к разговору.

— А скажи мне, милая… Что модно нынче в Москве? Что за цвет на платье твоём?

— Этот цвет, Ваше Величество, называется «цвет приглушённого вздоха»…

— А этот? — показала она на своё платье.

— Этот цвет — «цвет совершенной невинности»…

Екатерина опять не могла сдержаться от смеха.

— А вот этот — «цвет нескромной жалобы»… — вошла в роль девушка, приняв смех императрицы за поощрение.

Екатерина перестала смеяться, повернулась к Бецкому.

— Слыхал, Иван Иваныч, просветитель мой дорогой? — И Поманила вторую девушку. — А теперь ты поближе подойди… Тебя, девушка, как зовут?.

Та подошла, присела.

— Тоже Агафия Иванна, Ваша Величество… Карабузина я …

— Ну, Москва… Имён других, что ли нет? А ты, милая, знаешь ли грамоте?

— А как же, Ваше Величество… Я с батюшкой все его амбарные книги читаю… Любую купчую разобрать могу…

Екатерина посмотрела на неё внимательно.

— А ещё что знаешь? Может, книгу какую прочитала, помимо церковных…

— Мы с батюшкой нынче очень интересную книгу закончили… Я ему вечером перед сном каждый день читаю…

— Гляди-ка… Так что за книга-то?

— Книга одного литератора английского… Про человека, который на острове один-одинёшенек остался, много лет там прожил, сам себя поил и одевал… Очень интересная книга, Ваше Величество…

— Знаю, о какой книжке ты говоришь… А может ты и по-французски или по-немецки знаешь?

— Знаю по-английски несколько, Ваше Величество… Батюшка мой всегда сыночка желал, а не пришлось… Вот он меня и обучает, как сынка хотел обучить…

— Гляди-ка… Батюшка у тебя, видать, — человек серьёзный, надо мне с ним познакомиться поближе… А не напугаешь ли женихов умом своим? Они умных жён не больно-то уважают…

— Это уж как Господь Бог рассудит…

— Быть может, и я ему подсобить смогу… Слушайте меня, девушки… Родителям Вашим сказано, зачем я Вас к себе призвала… Есть у меня для Вас жених завидный… Одна беда — один он у меня, а вас — двое, хоть вы обе Агафии Иванны подобрались… Сейчас домой ступайте, да моего решения ждите… Мы хорошо подумаем с помощником моим Иван Иванычем, и родителям вашим не далее завтрашнего дня я волю свою объявлю…, желаю… садись, атерина протянула руку для поцелуя. Девицы бросились было к ней разом. Но она предупреждающе подняла руку. Они приложились к ручке по очереди. Не смотря на старание фрейлины, некоторые цветы и перья всё-таки попали государыне в лицо. Тихонько чихнув пару раз, она позвонила. Вошёл камер-лакей.

— Пожалуйста, Захар, проводи этих девушек… Прощайте, мои милые…

Девушки ушли, протиснувшись сквозь дверь на этот раз по одиночке.

— Ну, что решим, Иван Иваныч? Которая больше шевалье подходит — та, что глупа или та, что книжки читает?

— Ласкари не жена нужна, а деньги её. Ему и глупой довольно будет… — Заметил Бецкой.

— Ты прав, Иван Иваныч… А другую девицу я тоже в Петербург заберу… Ей-богу, жалко девку, пропадёт она в Москве… Придумала… Я её к Дашковой пошлю, и велю при себе держать. Она тотчас и лицо ей отмоет, и лишние перья с головы поснимает…

Императрица сдержала своё слово: вскоре обе купеческие дочери, обе Агафии Иванны, отправились с обозом в Петербург. Ласкари ждал невесту с нетерпением. Но едва увидев её, едва не лишился чувств: так сильно были насурьмлены её брови, так сверкала она чёрными зубами, так шуршала клеевыми юбками, словно только что сошла с лубочной картинки, что продавали в изобилии в Петербурге на площадях на Масленицу… Но невеста была сказочно богата, а по контракту всё её приданное тотчас же переходило в собственность мужа, потому шевалье очень скоро смирился — как говорится, «даренному коню…». Бецкой к свадьбе преподнёс ему ещё один подарок — императрица подписала указ о присвоении ему звания подполковника…