Граф Лазарев. Том III

— Смотрите, граф, ваш вороной укрепляет позиции, — отметил Шереметьев. — Да и Призрак наконец-то очнулся.

Действительно, жокею удалось успокоить белоснежного коня. Тот вырвался из группы отстающих, обогнал одного скакуна, второго, а затем и коня под пятым номером и теперь дышал Угольку в затылок.

Пока что мой фаворит уверенно претендует на второе место. Достойно, конечно, но ставил я не на это. Давай, Уголек, поднажми!

Но Уголек не поднажал. Как бы ни старался вороной конь, дистанция между ним и лидером не сокращалась, Вулкан был слишком быстр. Недаром на него поставила, похоже, добрая половина ипподрома.

Зато моего фаворита догонял Призрак. Белый конь отставал сначала на корпус, потом на половину, потом на треть, а теперь они шли практически вровень.

Скачка быстро приближалась к своему финалу. Описав овал по скаковому полю, кони снова возвращались к нам, до финишной черты осталось буквально метров двести. Вулкан по-прежнему несся на корпус впереди Уголька и Призрака, идущих ноздря в ноздрю, и не собирался замедляться. Даже я с моими крайне ограниченными познаниями в лошадях понимал, что пари проиграно. Вороному его не обогнать.

Уголек ускорился из последних сил, но Вулкан вдруг резко сменил направление, рванув поперек дорожки прямо у него перед мордой. Зрители ахнули.

— Кроссинг! — воскликнула графиня.

Я тут же сделал вид, что мне, известному знатоку скачек, это слово знакомо и понятно.

— Менять направление запрещено, если конь обгоняет преследователя меньше, чем на два корпуса, — разъяснил Шереметьев. — Иначе скачки быстро бы превратились в Содом и Гоморру. Вулкана дисквалифицируют.

Действительно, жокей Вулкана, поняв, что случилось, дернулся и, кажется, выругался, это было видно даже в бинокль. Он резко взмахнул хлыстом, и конь вернулся на дорожку, но скакал уже не так резво. Похоже, жокей понял, что для него продолжать борьбу бессмысленно.

Вот это новость! Конкурент внезапно сам себя устранил, а княжич Волконский кусает локти. Но на пути к победе осталось еще одно препятствие. Призрак.

Черный и белый кони шли вровень. Поняв, что внезапно у него появились осязаемые шансы на победу, жокей Призрака подстегнул коня, призывая ускориться, мой фаворит сделал то же самое. Десять секунд, и они оба пересекли финишную ленту. Как по мне, абсолютно одновременно.

Шереметьев восхищенно покачал головой.

— Вот это скачка. Что случилось с Вулканом? Прежде он никогда себя так не вел.

— Похоже, он из-за чего-то нервничает сегодня, — предположила графиня. — В любом случае, фортуна вам улыбнулась, граф. Примите мои поздравления.

— Уголек победил? — задал я вопрос истинного знатока скачек. — Я не смог разглядеть, кто пришел первым.

— Мы тоже. Но судье с вышки все видно. Так что молитесь, чтобы победу присудили вашему вороному. Ну или в крайнем случае разделили, если судья не сможет принять решение.

Трибуны затихли в ожидании. Секунд двадцать ничего происходило, а затем судья громко объявил в рупор:

— Победа присуждается коню под номером «восемь»!

На трибунах загомонили. Есть! Номер «восемь» — это мой фаворит.

— Граф, вы мой талисман сегодня! — Шереметьев похлопал меня по плечу. — Если бы не вы, в жизни бы не поставил на вороного. Конечно, тысяча рублей мне безразлична, но сам факт! Такая победа. Да и утереть нос Волконскому всегда приятно.

— Вы тоже не любите княжича Юрия?

— Его все не любят. У Волконских все три наследника не подарок, но младший особенно выделяется своей глупостью и спесивостью. Иногда мне даже жалко его родителей, ну и мучаются же они с ним.

Кстати, о Волконских. Надо бы стребовать с него свой выигрыш, а то княжич улизнет. И желательно еще и сделать это прилюдно.

Шереметьев галантно подал руку графине, и мы чинно стали спускаться вниз, к тотализатору. Окружающие нас дворяне в основном выглядели разочарованными. Похоже, в вороного здесь никто не верил.

Народу у касс было немного. Мы с Дмитрием встали у одного из окошек. Графине, увы, забирать в тотализаторе было нечего, она, как и большинство, поставила на Вулкана, но расстроенной дама не выглядела. Думаю, очарованный Шереметьев не против потратить на нее часть своего выигрыша.

В комнату тотализатора зашел Волконский, какие-то мелкие бароны почтительно расступились перед ним. К чести княжича, он не стал удирать с ипподрома, чтобы не выплачивать проигрыш, но был красным, как помидор. И мозгов, судя по всему, имел примерно столько же, потому что сразу же начал оспаривать очевидное.

— Результат пари несправедлив. Вы должны были проиграть!

— Но я выиграл, — возразил я. — Мой конь победил в забеге, а вашего и вовсе сняли с дистанции, так что все честно. Или вы хотите оспорить решение судьи?

— Вулкан должен был прийти первым! — выплюнул Волконский. — То, что ему вдруг на самом финише взбрело в голову сойти с дорожки, просто недоразумение.

— Недоразумение или нет, но Уголек выиграл, — возразил я. — А, значит, и я тоже.

— Радуйтесь, граф, вам повезло. Подайте мне кто-нибудь перо, — приказал княжич работникам тотализатора.