Граф Луканор

Сеньор граф, император Фадрике женился на девушке очень знатного рода, но, как на грех, он не осведомился до свадьбы, какой у нее нрав, какие обычаи. И вот, когда они повенчались, обнаружилось, что была она женщина хорошая и во всем умела соблюсти себя, но имела один существенный недостаток: была весьма смела, решительна и упряма. Если император говорил, что хочет обедать, она заявляла, что хочет поститься. Когда императору хотелось спать, она хотела вставать; одним словом, стоило императору чего-либо пожелать, как его желание делалось ей противным. Что вам еще сказать? Если императору какая-либо вещь нравилась, жена давала понять, что она вызывает в ней отвращение, и что бы ни сделал император, она поступала наоборот. Император терпел это в течение некоторого времени, но потом увидал, что ни он, да и никто другой ни просьбами, ни угрозами, ни добром, ни злом не могли ее исправить. Он понял, что плохо ему будет жить, что большой ущерб будет от такой жизни и для всех дел его и для всех его людей. Понял он, что горю никак пособить нельзя, и, поехав к папе, рассказал ему о своей беде, рассказал о характере императрицы и спросил, нельзя ли их развести. Папа знал, что по закону христианскому разделить их было невозможно, но знал он, что и жить им вместе было нельзя, — такой ужасный нрав был у императрицы. И папа отлично это видел. Понимая, что другого исхода нет, он сказал императору, что предоставляет дело на его разум и усмотрение, потому что вообще нельзя налагать покаяние, пока человек не согрешил. Император простился с папой, вернулся домой и принялся за исправление жены. Действовал он и ласками, и угрозами, и советами, и наставлениями, и не только он, но и все прочие, кто жил с ними, старались освободить ее от недостатков. Но ни к чему все это не привело: чем больше ее учили, тем больше она упорствовала и делала все наоборот. Наконец император, убедившись, что все его старания напрасны, однажды сказал жене, что хочет отправиться на охоту за ланями и что захватит с собой часть той ядовитой травы, которую кладут на стрелы, чтобы убивать дичь, другую же часть оставит дома на тот случай, если снова захочет ехать на охоту. При этом он дал императрице строжайшее наставление не прикладывать эту траву ни к сыпи, ни к болячке, ни вообще к такому месту, где выступит кровь: трава эта очень ядовита и если проникнет в кровь, человек непременно умрет. Затем император взял другой состав, очень полезный для всякого рода ран, и в присутствии жены помазал себе больные места. И она и все, кто был при этом, увидали, что ранки и ссадины немедленно зажили. Император сказал жене, что в случае нужды она может приложить этот состав к любой ране. Все это он сказал ей в присутствии многих мужчин и женщин. Затем он взял травы, необходимой для охоты на ланей, и уехал. Расставшись с мужем, императрица сейчас же заволновалась, рассердилась и сказала: «Посмотрите на этого обманщика. Что он говорит? Он знает, что у меня иная сыпь, чем у него, и потому советовал мне намазываться тем же составом, каким пользует себя. Он знает, что это мне не принесет никакой пользы. Он, верно, не хочет, чтобы я поправилась, и потому не велел употребить другого состава, который именно и нужен при моей болезни. Не тут-то было. Назло ему намажусь этим составом, и когда он вернется с охоты, я буду совсем здорова. Я знаю, что это его ужасно рассердит, но именно потому и сделаю так». Кавалеры и дамы, которые были с нею, всячески старались ее отговорить, просили и молили не совершать безумия, не убивать себя. Но их просьбы и уговоры были напрасны. Императрица взяла ядовитый состав и помазала им свои раны. И почти сейчас же ею овладело бешенство, к ней подступила смерть, и как императрица не раскаивалась в своем неразумном поступке, было слишком поздно. Так она и умерла из-за своего упрямства и желания всем перечить.