Граф, Мак и Стром

В оставленном склепе было тихо, только раздавалось тихое, еле слышное шуршание. Это медленно, скрипя друг о друга, выравниваясь и закрепляясь на положенных местах, срастались разгрызенные кости руки Черного Балахона.

Мертвец сел и открыл глаза. Пустые, бесцветные. Мертвые.

Да, это был странный мир.

По кладбищу бежал пес. Обычный пес, серо-рыжий, пятнистый, с острой мордой и закрученным баранкой хвостом.

Фронтовой разведчик. Капрал Мак. Боец.

Возможно, человек на его месте обрадовался бы возможности сбежать от войны, остаться в другом мире, начать новую жизнь, жизнь без риска погибнуть в любую минуту. Возможно. Но не канин.

Может быть, канины оказались чуть лучше людей, а может быть, они просто были слишком похожи на своего создателя.

По кладбищу бежал капрал Мак. Он собирался вернуться обратно на войну. Его вело то, что заставляет людей бросаться под танки, погибать, прикрывая других бойцов, убивать себя, чтобы не выдать под пы

Во всём виноват Химик

Все произошло из-за Химика, товарищ майор. Точно вам говорю, Химик во всем виноват. Если бы не он — нифига бы не было.

Химик? А, ну да… Химик — это Лешка… как же его… Мы всегда его Химиком звали, фамилию даже и не вспомнить… Столько лет-то прошло… А, вспомнил! Павлов! Или Петров? Какая-то такая фамилия, простенькая: Павлов, Прохоров… Нет, не помню…

Хорошо, товарищ майор. Лешка, — это который Химик, не товарищ Фокин, нет — он с детства был странноватый немного. С этим… со сдвигом. На химии, ага, совершенно верно. Все время что-то химичил, выпаривал, процеживал, взрывал… Взрывал, ага. Я так думаю, что мальчишка, который в химии силен, все ж таки не сможет удержаться, чтобы не взорвать чего-нибудь. Иначе какой смысл?

Вот Леха… в смысле, товарищ Фокин… Товарищ майор, а как мне товарища Фокина называть? Он тогда еще не был ни товарищем… вернее, он был товарищем, но не товарищем Фокиным, а просто товарищем… Понятно. А Лехой можно? А Лешкой? Ясно. Так вот, Алексей, он…

Забыл, что хотел сказать. Ладно, не суть.

Лешка — Химик который — он своими реактивами с первого класса увлекался, ага. Сам тощий, бледный, как картошка в подвале… Ну этот, побег, ну вы поняли… Хорошо. Так вот, он вечно в карманах что-нибудь таскал: порошок, например, который взрывается, если его каблуком ударить. Помните, хлопушки были раньше, такие картонные, один конец бумажкой закрыт, а из другого веревочка торчит? Во-от, если ее расковырять, то получится два картонные кружочка, склеенные, а между ними — взрывчатка и в нее веревка вклеена. Положишь этот кружок на пол, каблуком стукнешь — взрыв, девки визжат… Вот у Химика такие же были, только порошок в пакетике бумажном…

Хорошо, не отвлекаюсь.

Это было… Наверное, в шестьдесят первом, Гагарин в космос полетел… Нет, вру. В шестьдесят втором. Летом. Пятый класс закончили, каникулы уже начались, мы во дворе пропадали днями. Курили тайком, конечно. И… Алексей… тоже курил. А, хотя нет, он после того случая даже не пробовал, как отшибло ему желание.

Так вот. Летом… Нет, число не помню. Я и месяца-то не помню, то ли июль, то ли июнь… Летом. Сидели мы, значит, во дворе компашкой: я, Алексей, Ленка-пацанка, она потом замуж вышла и в Тикси уехала, Серега-Гвоздь, он еще живой, и Аркашка Волков, погиб под Донецком… Нет, Химика пока не было, он потом подошел. Сидим мы, значит, в беседке… была у нас во дворе беседка такая, маленькая, круглая, за кустом сирени, в ней еще старшие парни пиво пили по вечерам. А тогда дело было еще днем, ага, может, даже до обеда… Сидим мы, болтаем о всяком таком разном… Космонавт наш полетел в космос… Нет, не помню, то ли Титов, то ли Феоктистов… Не помню. Вот, значит, сидим, болтаем, и тут Химик подходит. Ребята, говорит, смотрите, чего покажу. И показывает. Бумажку разворачивает, а там — порошок какой-то. Сероватый такой, не пойми на что похожий. Ну, мы думали, опять он какую-то взрывчатку соорудил, говорим, чего это? А он так шепотом «наркотик».

А мы тогда про наркотики слышали, но не сильно так чтобы, все-таки дети еще совсем. Слышали, что от них хорошо становится, но что «хорошо», как «хорошо» — не в курсе. Мы ему: где, мол, взял? Как будто Химик мог их в магазине купить или в аптеке там. А он важно так, син-те-зи-ро-вал. Да, так и сказал, по слогам… Сам, мол. В дедовых книжках рецепт нашел и синтезировал.

Дед у Химика тоже химиком был… Нет, не известный, то ли доцент, то ли декан… Не помню. Убили его на войне, только книжки и остались. Химик-то, который Лешка, он по книгам то всю эту премудрость и изучал.

Мы ему, мол, ну и что? А он: пойдем, попробуем? Ну он всегда был больной до своей химии, говорил, что даже кислоты разные на вкус определять может. Чего их определять: если язык растворился — значит, серная…

Ну, мы пошли за гаражи. Интересно же! Залезли, было у нас там местечко тайное: четыре гаража стоят почти вплотную, а в центре закуток остался, метра так два на полтора. Если в щель между гаражами протиснешься, как раз туда и попадешь. Мы там доски натаскали, лавочки сделали, столик… Курили там, а как же.