Граф Монте-Кристо

— Господин аббат, раз вы все знаете, вы должны знать, что это не я, это Карконта; это и суд признал: ведь меня приговорили только к галерам.

— Разве вы уже отбыли свой срок, что опять стараетесь туда попасть?

— Нет, господин аббат, меня освободил один человек.

— Этот человек оказал обществу большую услугу.

— Но я обещал… — сказал Кадрусс.

— Итак, вы бежали с каторги? — прервал его Монте-Кристо.

— Увы, — ответил перепуганный Кадрусс.

— Рецидив при отягчающих обстоятельствах?.. За это, если не ошибаюсь, полагается гильотина. Тем хуже, диаволо, как говорят остряки у меня на родине.

— Господин аббат, я поддался искушению…

— Все преступники так говорят.

— Нужда…

— Бросьте, — презрительно сказал Бузони, — человек в нужде просит милостыню, крадет булку с прилавки, но не является в пустой дом взламывать секретер. А когда ювелир Жоаннес отсчитал вам сорок пять тысяч франков за тот алмаз, который вы от меня получили, и вы убили его, чтобы завладеть и алмазом и деньгами, вы это тоже сделали из нужды?

— Простите меня, господин аббат, — сказал Кадрусс, — вы меня уже спасли однажды, спасите меня еще раз.

— Не имею особого желания повторять этот опыт.

— Вы здесь один, господин аббат? — спросил Кадрусс, умоляюще складывая руки. — Или у вас тут спрятаны жандармы, готовые схватить меня?

— Я совсем один, — сказал аббат, — и я готов сжалиться над вами, и, хотя мое мягкосердечие может привести к новым бедам, я вас отпущу, если вы мне во всем признаетесь.

— Господин аббат, — воскликнул Кадрусс, делая шаг к Монте-Кристо, вот уж поистине вы мой спаситель.

— Вы говорите, что вам помогли бежать с каторги?

— Это правда, верьте моему слову, господин аббат!

— Кто?

— Один англичанин.

— Как его звали?

— Лорд Уилмор.

— Я с ним знаком; я проверю, не лжете ли вы.

— Господин аббат, я говорю чистую правду.

— Так этот англичанин вам покровительствовал?

— Не мне, а молодому корсиканцу, с которым мы были скованы одной цепью.

— Как звали этого молодого корсиканца?

— Бенедетто.

— Это только имя.

— У него не было фамилии, это найденыш.

— И этот молодой человек бежал вместе с вами?

— Да.

— Каким образом?

— Мы работали в Сен-Мандрие, около Тулона. Вы знаете Сен-Мандрие?

— Знаю.

— Ну так вот, пока все спали, от полудня до часу…

— Полуденный отдых у каторжников! Вот и жалей их после этого! — сказал аббат.

— А как же, — заметил Кадрусс. — Нельзя все время работать, мы не собаки.

— К счастью для собак, — сказал Монте-Кристо.

— Пока остальные отдыхали, мы немного отошли в сторону, перепилили наши кандалы напильником, который нам передал этот англичанин, и удрали вплавь.

— А что сталось с этим Бенедетто?

— Не знаю.

— Вы должны это знать.

— Нет, право, не знаю. Мы с ним расстались в Гиере.

И чтобы придать больше весу своим уверениям, Кадрусс приблизился еще на шаг к аббату, который продолжал стоять на месте с тем же спокойным и вопрошающим видом.

— Вы лжете, — властно сказал аббат Бузони.

— Господин аббат!..

— Вы лжете! Этот человек по-прежнему ваш приятель, может быть, и сообщник.

— Господин аббат!

— На какие средства вы жили с тех пор, как бежали из Тулона? Отвечайте.

— Как придется.

— Вы лжете! — в третий раз возразил аббат еще более властным тоном.

Кадрусс с ужасом посмотрел на графа.

— Вы жили, — продолжал тот, — на деньги, которые он вам давал.

— Да, правда, — сказал Кадрусс. — Бенедетто стал сыном знатного вельможи.

— Как же он может быть сыном вельможи?

— Побочным сыном.

— А как зовут этого вельможу?

— Граф Монте-Кристо, хозяин этого дома.

— Бенедетто — сын графа? — сказал Монте-Кристо, в свою очередь изумленный.

— Да, по всему так выходит. Граф нашел ему подставного отца, граф дает ему четыре тысячи франков в месяц, граф оставил ему по завещанию пятьсот тысяч франков.

— Вот оно что! — сказал мнимый аббат, начиная догадываться, в чем дело. — А какое имя носит пока этот молодой человек?

— Андреа Кавальканти.

— Так это тот самый молодой человек, которого принимает у себя мой друг граф Монте-Кристо и который собирается жениться на мадемуазель Данглар?

— Вот именно.

— И вы это терпите, несчастный! Зная его жизнь и лежащее на нем клеймо?

— Ас какой стати я буду мешать товарищу? — спросил Кадрусс.

— Верно, это уж мое дело предупредить господина Данглара.

— Не делайте этого, господин аббат!

— Почему?

— Потому что вы этим лишили бы нас куска хлеба.

— И вы думаете, что для того, чтобы сохранить двум негодяям кусок хлеба, я стану участником их плутней, сообщником их преступлений?

— Господин аббат! — умолял Кадрусс, еще ближе подступая к нему.

— Я все скажу.

— Кому?

— Господину Данглару.

— Черта с два! — воскликнул Кадрусс, выхватывая нож и ударяя графа в грудь. — Ничего ты не скажешь, аббат!

К полному изумлению Кадрусса, лезвие не вонзилось в грудь, а отскочило.

В тот же миг граф схватил левой рукой кисть Кадрусса и сжал ее с такой силой, что нож выпал из его онемевших пальцев и злодей вскрикнул от боли.

Но граф, не обращая внимания на его крики, продолжал выворачивать ему кисть до тех пор, пока он не упал сначала на колени, а затем ничком на пол.

Граф поставил ногу ему на голову и сказал:

— Следовало бы размозжить тебе череп, негодяй.