Граф Никита Панин

Елизавета собрала приближенных на секретное заседание. Недомолвками, полусловами объяснила положение, сказала, что уже отчаялась, что не знает, какие меры принять, но наследник роду Романовых нужен позарез, что дело это особой государственной важности, ибо, не имея надежного тыла — наследника, вряд ли можно надеяться на стабильность и покой страны…

Советники долго думали и ломали себе головы, пока старая лиса Бестужев не высказал то, что смутно бродило во всех головах:

— Раз наследник престола не может, стало быть, сможет кто-то другой.

Елизавета возмутилась — чтобы к их крови примешался кто-то третий, неизвестно кто… Она распустила совет, но призадумалась. Хорош совет старой лисы Бестужева, да только как его выполнить. Не скажешь же в глаза Екатерине — возьми себе любовника, да хороших кровей, боярских…

Вызвала снова Бестужева, и уже с глазу на глаз откровенно переговорила с ним. Он-то и посоветовал положить Петра в постель к какой-нибудь опытной вдовушке да и определить, способен ли он иметь детей.

И снова Елизавета задумалась. Против матери–природы не попрешь, значит, Бог того хочет.

А когда вдовушка рассказала, в чем дело, Елизавета через своих советников объявила Петру, как быть. Тут была простейшая ошибка природы — восточные народы легко избавляются от нее посредством обрезания. Лев Нарышкин и Салтыков, Строганов и другие молодые приближенные уговорили Петра сделать эту несложную операцию. С трудом и ужасом согласился наследник престола на унизительную процедуру. Но продолжалась она минуту, Лесток сделал ее блестяще.

Надзирательнице, статс–даме Чоглоковой поручила Елизавета сделать Екатерине странное предложение — выбрать среди свиты Петра любовника — это мог быть Сергей Салтыков или Лев Нарышкин, оба древнейших боярских родов, с длиннющей родословной и хороших кровей. Завязался роман, а когда молодая великая княгиня была готова к тому, чтобы воспринять семя Петрово, Салтыкова отослали подальше.

Такова была интрига, затеянная самой Елизаветой. Ничего этого не знала Екатерина, но именно с благословения Елизаветы открылись у нее глаза на эту неприглядную сторону жизни. И уже никогда не сворачивала она с пути, предначертанного ей Елизаветой.

Плод любви с Салтыковым не состоялся. Выкидыш. Но через девять лет Екатерина понесла. И понесла от законного мужа. Она родила первенца Павла, и сходства с Петром в нем было еще больше, чем надеялась Елизавета.

Бриллиантовое ожерелье и огромные бриллиантовые серьги подарила Елизавета своей невестке и еще сто тысяч рублей. Она заслужила это — дала России спасительную ветвь от древа Петрова, Теперь великая княгиня могла развлекаться, с кем хотела. Большего от нее не требовалось….

Всю свою неутоленную материнскую нежность отдала Елизавета Павлу. Она кутала его в меховые одеяла и держала возле пышущей жаром печи, окружила мамушками и нянюшками. Счастливая тем, что выполнила главную задачу — продолжила отцовскую кровь, продолжила род Петров, она думала, что теперь Россия в надежных руках…

Разговаривая сама с собою, Елизавета словно дразнилась, высовывала язык ветви Иоанновой. Вот вам, у нас теперь есть законный и достойный наследник, не то что ваш объявленный императором в двухмесячном возрасте Иоанн…

Император Иоанн Антонович больше не беспокоил ее. Крепко и надежно запертый в Шлиссельбургской крепости, он не имел учителей и воспитателей, не мог пробиться никуда сквозь свое невежество, отсутствие хоть каких бы то ни было связей с волей. Елизавета хорошо позаботилась об этом несчастном, виновном лишь в том, что принадлежал он к царскому роду.

Порадовалась Елизавета, что не поступила с Брауншвейгской фамилией так, как намеревалась в начале своего царствования: по–доброму и милостиво. Сверженное семейство вначале она отправила в Германию. На дорогу им выдала тридцать тысяч рублей, а ежегодной пенсии насчитывалось пятьдесят тысяч. Так и объявила в манифесте, возвещавшем о восхождении на престол дочери Петра.

Сопровождал семейство Василий Федорович Салтыков и получил строжайшее повеление ехать в Германию, нигде не останавливаясь и объезжая большие города.

Но советы Шетарди и Лестока, да и прочих наперсников оказали на эту семью другое влияние. Выпустив из рук принца Иоанна, Елизавета не смогла бы твердо усидеть на престоле, — в один голос твердили советники. Самый важный совет подал ей прусский король Фридрих. Он сам был женат на принцессе Брауншвейгской, Иоанн приходился ему племянником. Но Фридрих ненавидел свою жену и все ее семейство. И постарался сделать все, чтобы Елизавета так же отнеслась к малолетнему императору. Советники шептали: дескать, не успеет Иоанн пересечь границу России, первое, что сделает Фридрих, — развяжет войну за возвращение престола малолетнему императору. И на его стороне будут все правители Европы.

На первой же станции курьер догнал Салтыкова и передал ему новое приказание — не спешить и останавливаться на несколько дней в каждом городе, вплоть до Риги. А там ему дадут дальнейшие инструкции.