Граф Орлов и мелкий фюрер (СИ)

Бабушка. Это слово Александра пугало, пожалуй, даже больше, чем слово «родители», потому что о них он слышал очень-очень много. О бабушках меньше. С одной из них он успел познакомиться ещё вчера. Восьмидесяти семилетняя Эмма Васильевна была не сильно привязана к своей семье, любила своего сына, время от времени высказывала что-нибудь его жене, жила в отдельном домике по соседству и одиночество своё обожала. Все её окна были заставлены всевозможными растениями, а за завесой зелёных листочков виднелись стеллажи с пыльными книгами. Эмма Васильевна всё время выписывала себе новые чтива и всё советовала почитать родственникам, а ещё активно готовила себя и близких к своему отходу в мир иной. Лет пятнадцать уже готовила, по словам Ани. Беседа с ней продлилась не больше двадцати минут. Миниатюрная бабуля скупо порадовалась Аниному приезду, расспросила о госте, приговаривая «хорошо, хорошо», показала пару новых, недавно разученных дыхательных упражнений и дала внучке список книг для ознакомления. И даже в этой чудаковатой старушке, которая искренне верила в негуманоидных ящеров, живущих под землёй, и в шамана, охраняющего Путина, Александр нашёл множество кусочков пазла по имени Аня. Некоторые люди влияют на сознание, просто существуя рядом…

С другой бабушкой – маминой мамой – дела обстояли сложнее. Она целыми днями стирала-убирала-готовила, смотрела вечерами «Пусть говорят» и вышивала крестиком. И отчаянно не хотела умирать. К Марии Викторовне в гости засобирались только в одиннадцать, так что у Ани с Александром было время побыть вдвоём…

Утро началось так. Александр сонно поморгал под урчание только что заползшего на подушку Вия и шуршание грифеля. Продрав глаза, мужчина обвёл взглядом комнату и узрел Аню, компактно скрючившуюся в огромном кресле и что-то усердно трущую пальцами. Она подняла глаза на Александра, и выражение хмурой сосредоточенности исчезло с её лица, уступив смущению и радости.

- Доброе утро, - сказала она, перемещаясь на постель, и наклонилась за поцелуем.

- Доброе, - едва успел ответить Александр, потянувшись навстречу. Как странно, они столько раз встречались по утрам в университете, но ни разу не говорили друг другу «доброе утро».

- Извини, что разбудила, - повинилась девушка и в искупление поцеловала мужчину в чуть колючую щёку. А потом в другую. А потом опять в губы.

- Ты меня не разбудила, я сам проснулся, - возразил Александр, - но было бы здорово просыпаться так почаще.

Он хотел взять Аню за руку, но она не дала – пальцы были серые и уже испачкали майку,в которой девушка спала.

- Я тебя вдохновляю? – весело спросил мужчина.

- Ага, - подтвердила Аня и развернула блокнот к нему.

На бумаге Александр всё ещё спал, приобнимая подушку. Губы были поджаты, и казалось, что он улыбается во сне. А может, и правда улыбался, кто сейчас скажет? Рядом несколькими штрихами была обозначена тушка Вия.

- Сколько ж ты так уже сидишь? – растерялся Александр.

Он положил руку Ане на плечо и по её руке пропутешествовал вниз до талии, выражая жестами то, что не выражалось словами. Ну что ей можно сказать? «Очень красиво»? Так говорят ученикам начальных классов. «Похож»? Очевидно. «Спасибо, что так любишь и любуешься?»

- Да недолго, я в восемь с чем-то пришла, - Аня потёрлась виском о плечо мужчины.

Александр перегнулся через подлокотник дивана и нашарил на полу свой телефон.

- А время-то восемь сорок семь, - проинформировал он и посмотрел на Аню, заломив бровь.

- Увлеклась, - заключила девушка. – А вот сам виноват. Зачем ты такой красивый?

- Сонный и лохматый? Ну даже не знаю-а-ю, - зевнул Александр.

Он облокотился спиной на спинку дивана и уложил на себя Аню. Вий недовольно мяукнул, поджимая под себя хвост, и жалостливая любительница четвероногих тут же взяла его на руки. Кота же не так страшно испачкать.

- Анечка, что ещё мне нужно знать о твоей бабушке?

Аня вздохнула.

- Она строгая, но добрая. Очень радеет за справедливость. Советские взгляды на жизнь. Вышла за дедушку только чтобы уехать из своей деревни, не развелась из принципа и чистого упрямства. Крестиком вышивает. Рисовать любит, но не умеет. Всех нас по привычке называет «дочь». Я тебе уже и так вроде… А! – девушка хлопнула себя по лбу, да так звонко, что Вий всем телом дёрнулся. – Ну как же я забыла! Она тебя по-любому о семье расспросит. Моя самая младшая тётя в университете встречалась с профессором. Я его даже помню. И звали его, представляешь, тоже Владимир Высоцкий. Представительный мужчина, умный, квартира у него в Москве была огромная, я там у него всякие вазы срисовывала. Он тёте даже кабинет там обустраивал. Любил её невозможно, говорил «дар судьбы». Но был женат. Жена с детьми раз в полгода приезжали к нему из штатов, и тёте моей приходилось временно съезжать. А она гордая. Ну и надоело ей. Ушла, все связи оборвала, хотя он звонил, плакался. Замуж вышла только чтобы ребёнка родить. Очень хотела. Живёт небедно. А любви нет, - вздохнула Аня под конец своей речи.

- А ты смогла бы жить с женатым на птичьих правах? – спросил Александр и погладил девушку по плечу.