Граф Орлов и мелкий фюрер (СИ)

Александру было ни капельки не жалко. Гулять они продолжили никак не раньше, чем через семь минут. Аня больше не плакала. А мужчина понял её стойкую нелюбовь к алкоголю. С таким примером, пожалуй, запьёшь…

Через десять минут прогулки Аня подумала, что, наверное, их ищут. Дисплей телефона приветливо высвечивал четыре пропущенных от мамы и два от папы. Нездорово.

- Алё, мамуль, прости нас пожалуйста. Мы у администрации стоим, - протороторила девушка в трубку. Динамики разразились привычным вздохом.

- Возвращайтесь, - устало сказала Елена Викторовна. Теперь вздохнула Аня.

- Нас зовут обратно, - сообщила она. – Пойдём?

- Ну что ты меня спрашиваешь? Хочешь, пойдём, не хочешь – не пойдём, - Александр пожал плечами.

- Надо пойти, - Аня печально посопела носом, и они пошли обратно.

Во второй раз их встретили уже спокойнее. Бабушка, правда, переволновалась и едва могла говорить. Дедушка на всех обиделся и закрылся в своей спальне. Видя состояние Марии Викторовны, Александр с Аней старались как можно больше улыбаться.

- Главное, чтобы всё рядом было, - повторяла бабушка уже, кажется, в четвёртый раз. – И учёбу закончить.

- Естественно, - согласился Александр.

В общем и целом, семье он понравился. А когда они с Аней дуэтом запели всякие песенки из кинофильмов, женщины и вовсе всплакнули. Взгляд Андрея Анатольевича затуманился. Главное, чтобы всё было рядом: сердце рядом с головой (в переносном смысле), душу рядом с душой, человек рядом с человеком.

Провожали их в субботу все: и родители, и племянники. Наталья с дочкой остались, к ним ехал глава семейства, а Аня с Александром решили ехать на электричке.

- Совсем ты у меня уже взрослая стала, - сказал Андрей Анатольевич с привычными, выученными до полутона интонациями.

- Да Господь с тобой, - так же привычно ответила Аня, целуя отца в щёку. – Маленькая я.

- Нет, - уже не маленькая, - возразил мужчина с улыбкой. Улыбка эта была полна любви, воспоминаний, боли и смирения. – И уже не моя.

- Пап, ну что ты, - Ане захотелось плакать, но Александр погладил её руку от плеча до локтя, и слёзы тут же высохли.

Да, немаленькая. Но когда перемены в жизни были лёгкими?

Кружит Земля, как в детстве карусель,

А над Землёй кружат ветра потерь.

Ветра потерь, разлук, обид и зла,

Им нет числа.

Им нет числа, сквозят из всех щелей

В сердца людей, срывая дверь с петель.

Круша надежды и внушая страх,

Кружат ветра, кружат ветра.

Сотни лет и день, и ночь вращается

Карусель-Земля,

Сотни лет все ветры возвращаются

Hа круги своя.

Hо есть на свете ветер перемен,

Он прилетит, прогнав ветра измен,

Развеет он, когда придёт пора

Ветра разлук, обид ветра.

Сотни лет и день, и ночь вращается

Карусель-Земля,

Сотни лет все ветры возвращаются

Hа круги своя.

Завтра ветер переменится,

Завтра, прошлому взамен,

Он придёт, он будет добрый, ласковый,

Ветер перемен.

Завтра ветер переменится,

Завтра, прошлому взамен,

Он придёт, он будет добрый, ласковый,

Ветер перемен.

========== 20. I lose control или куда катится жизнь. ==========

Аня возвращалась от родителей в растрёпанных чувствах. Вроде бы, теперь всё узаконено. Но инцидент с дедушкой оставил на душе нехороший осадок. Как будто добрые воспоминания покрылись плесенью. У Ани не было сомнений вроде «А вдруг он не тот единственный?». Она считала, что «единственных» вообще не бывает. Ну нет их. Просто нет. Её родители нежно любят друг друга уже тридцать лет, а ведь их свела вместе простая случайность. Они не были созданы друг для друга, вовсе нет, бывают и ссоры, и споры, и обиды. Но уважение, верность и благодарность за поддержку – вот то, на чём строятся любые отношения. Мама и папа просто видят свои ошибки и не боятся признать их. Они притирались друг другу долгие годы. Для Ани секрет большой и чистой любви заключался в колоссальной работе над собой ради человека, который полюбит «такой, какая есть». Аня всю свою сознательную жизнь страдала от своих собственных чувств. Как избавиться от боли, когда ты засыпаешь и просыпаешься с мыслью «Я его люблю»? Самовнушение – великая вещь, особенно, когда дело касается такой тонкой материи, как любовь. В определённом смысле любовь, пожалуй, и есть самовнушение. По крайней мере, долгая… И всё же, по прошествии такого долгого времени Ане было крайне сложно поверить в то, что её чувства взаимны и приятны.

Александр ни чем подобным не мучился. Его одобрили, и всё было замечательно, пока Аня не сказала в один из будней:

- Ты даже не можешь представить, как странно будет жить со мной вместе.

Вид у неё при этом был сумрачным донельзя.

- А что такое? – тут же поинтересовался мужчина.

- Ну, буду ходить, как чучело, вся облитая маслом и зубной пастой. Красками ещё, - выдала Аня. – И всё заляяяпаю.

- Зачем в масле? – запутался Александр.

- Полезно для волос, а то секутся, - поделилась девушка.

- Ладно. А пастой ты что мажешь? – совсем потерялся Александр.

- Не поверишь, лицо, - честно ответила Аня. – Либо так, либо тонны косметики, у нас плохая кожа – наследственное.

- Как–нибудь пасту переживу, - заверил её мужчина.