Граф Сен-Жермен — тайны королей

Давайте поближе рассмотрим этого человека.

Сен-Жермен среднего роста и изысканных манер. Черты его смуглого лица

правильны. У него черные волосы и энергичное одухотворенное лицо. Его

осанка величественна. Граф одевается просто, но со вкусом. Роскошь

проявляется только в большом количестве бриллиантов, входящих в его туалет.

Они надеты на каждый палец, украшают табакерку и часы. Однажды он

появился при дворе в туфлях, пряжки которых были сплошь покрыты алмазами.

Господин фон Гонто, специалист по драгоценным камням, оценил их в 200

тысяч франков.

Следует заметить, что граф говорит по-французски, по-английски, по-

немецки, по-итальянски, по-испански и португальски настолько превосходно, что, когда он разговаривает с жителями перечисленных стран, они не могут

уловить и малейшего иностранного акцента. Знатоки классических и восточных

языков подтверждают обширные познания графа Сен-Жермена. Первые

признают его более, нежели чем они сами, способным к языкам Гомера и

Вергилия. Со вторыми он говорит на санскрите, китайском и арабском,

демонстрируя столь глубокие познания, что те убеждаются в том, что граф

весьма длительное время провел в Азии, тогда как преподавание восточных

языков в колледжах Людовика Великого и Монтеня поставлено из рук вон

плохо.

Граф Сен-Жермен музицировал на рояле без нот не только романсы, но и

сложнейшие концерты, предназначенные для исполнения оркестром,

состоящим из большого количества инструментов. Рамо был поражен игрой

этого "дилетанта", особенно впечатляли его импровизации.

Граф прекрасно рисует маслом. Его работы так удивительны, выполнены в

таких специальных красках, рецепт которых разработан им самим, что

излучают особенный блеск. В своих исторических полотнах Сен-Жермен

зачастую вводит в костюмы дам столь сиятельные оттенки голубого, алого и

зеленого, что они кажутся квинтэссенцией соответствующих драгоценных

камней — сапфира, яхонта и смарагда. Ванлоо, который постоянно восхищался

неожиданными сочетаниями красок, неоднократно обращался к графу с

просьбой открыть секрет их рецептов. Последний, однако, тайны не открыл.

Не будучи способными оценить все таланты этого человека, о которых в тот

самый момент, когда я пишу эти строки, и двор, и город уже успели истощиться

в догадках и предположениях, следует все же признать, как мне кажется, что

большая часть чудес, связанных с ним, имеют в своей основе глубокие познания

в физике и химии; именно в этих науках он демонстрирует наибольшую

подготовленность. Во всяком случае, вполне очевидно, что на знании именно

этих наук основано не только его цветущее здоровье, но и сама его жизнь, которая способна шагнуть далеко за пределы отпущенного человеку срока. Это

знание также позволяет этому человеку обзавестись всеми необходимыми

средствами предохранения от разрушительного воздействия времени на

организм. Среди некоторых заявлений, несомненно удостоверяющих

потрясающие достоинства и способности графа, выделяется одно, сделанное

фаворитке госпожой фон Жержи непосредственно после ее первой — по

прошествии стольких лет неведения — встречи с графом, которое гласит о том, что еще тогда, в Венеции, она получила от него чудодейственный эликсир, благодаря которому вот уже четверть столетия она сохраняет в неизменности

все свое чудесное очарование ранней юности. Пожилые господа, которых мадам

де Помпадур спросила относительно этого удивительного случая, подтвердили, что это правда, добавив при этом, что моложавый и цветущий вид госпожи фон

Жержи, резко контрастируя со старческим обликом ее сверстников, говорит сам

за себя.

Однажды на вечеринке Сен-Жермену довелось аккомпанировать на

фортепиано итальянские арии для юной графини, известной впоследствии под

именем графини де Жан-лис.

Когда девочка окончила свое пение, граф сказал ей:

— Через пять-шесть лет Вы удивите всех своим прекрасным голосом,

который сохранится у Вас надолго. Чтобы усовершенствовать свое очарование, Вам предстоит научиться сохранять свою красоту. Судьба улыбнется Вам в год

Вашего совершеннолетия.

— Но граф, — ответило дитя, скользя своими прекрасными пальчиками по

нотам, — это, по-видимому, превышает возможности человека.

— Вне всякого сомнения, — охотно признался граф. — Однако,

согласитесь, было бы неплохо вечно оставаться юной?

— Да, это было бы прелестно.

— Хорошо, я обещаю Вам такую возможность.

И Сен-Жермен непринужденно перевел разговор на другую тему.

Вдохновленная дружеским расположением этого удивительного человека,

мать графини осмелилась спросить, не является ли Германия его родиной?

— Мадам, — ответил он, глубоко вздохнув, — есть вещи, о которых никто

не вправе говорить. Достаточно сказать, что семи лет от роду я прятался в лесах, и за мою голову была назначена награда. В день моего появления на свет моя

мать, которую мне так и не суждено было больше увидеть, повязала мне на руку

талисман со своим портретом. Я покажу Вам его.

С этими словами Сен-Жермен закатал рукав своего платья и показал дамам

миниатюрный портрет невероятно красивой женщины, одетой в странного вида

костюм.

— Интересно, в какую эпоху носили подобные наряды? — спросила юная