Граф Суворов

— Высота двести. Не торопись, царевич. — нервно сказал Максим. В последний момент он всё же решился, и поехал вместе со мной, просто на всякий случай, если что-то пойдет не так. Как он сказал «при такой беспорядочной сборке проблемы неизбежны». К чести Рублева, он понимал всю ответственность задания и брал только полностью рабочие агрегаты, а собирали проводку между ними и крепления гондол.

И как раз они сейчас представляли самое слабое звено. Бублик в центре которого была зажата ракета, дрожал всем корпусом, вибрация турбин достигла запредельных показателей, а расчетная высота всё еще не достигнута. Я мог бы сжать их прессом, заставив работать ещё эффективней, но тогда терялся смысл подъема. Никаких конструктов, никакого воздействия резонансом, кроме прямого перетекания энергии, которое его фон уменьшало, а не увеличивало.

— Высота пятнадцать тысяч. Всё, обратной дороги нет. — судорожно сглотнув ком в горле проговорил Краснов. — Сесть с ракетой мы уже не сможем, или она станет непригодной… Изменение фона диссонанса…

— К черту, мы знали, что у нас только один шанс. — оборвал я его разглагольствования. — Что с вычислителями? Давление в норме?

— Всё в норме, поправки ввел, конструкция в целом работает. — успокоил больше себя чем меня Краснов.

— Значит поднимаемся дальше. — ответил я, чувствуя, как постепенно растет давление. Бесконечный поток энергии, проходящий через мое тело, стал едва заметно меньше, но с каждым пройденным вверх километром, он все истончался, и к двадцати тысячам я понял, что начинаю использовать уже собственные резервы, запасенные в десятках кристаллов, прижатых к телу. Я тоже не сидел без дела эти три дня.

— Двадцать две тысячи. Общий фон снизился на двенадцать процентов! — довольно проговорил Краснов, а через секунду манипулятор на его плече словно ожил. Хотя почему словно?

— Выходные данные не соответствуют общей парадигме. — раздался механический голос Змея. — Начинаю калибровку двигателей.

— Эй, ты чего делаешь? — возмутился Максим, но руки его уже не слушались. Быстро летая по тумблерам, клавишам и вентилям. Удивительно, но уже через несколько мгновений машина пошла ровнее, вибрация уменьшилась, а скорость, наоборот, выросла.

— Все системы откалиброваны, начинаю внесение правок в расчет траектории вывода боеголовки. — продолжил Змей, и Максим обреченно вздохнул, понимая, что соревноваться с суперкомпьютером в математических вычислениях не сможет. — Расчетная высота отделения первой ступени — двадцать семь тысяч восемьсот метров. Продолжайте движение согласно маршруту.

— Боеголовка должна упасть ровно в открытые врата Варшавской зоны. — напомнил я.

— Принято. Дополнительных правок не требуется. Начинаю протокол переноса основного вычислительного блока. — продолжил Змей, и неожиданно для меня и Максима, его выгнуло дугой, потом скрючило, чуть не ударив о панель управления, металл заскрежетал под пальцами механоида, а затем часть позвоночника Максима отделилась, и он рухнул на колени.

— Эй, какого черта? — возмутился я, не в состоянии оторвать рук от штурвала.

— Всё в порядке, продолжайте выполнение маршрута. — раздался механический голос, а затем отделившаяся часть механоида сжалась, из неё выдвинулось несколько десятков спиц-ножек, и получившаяся сколопендра мгновенно скрылась между проводами и трубками машинного отделения.

— Макс! Макс ты как⁈ — крикнул я, видя, что его жизненные показатели в норме, но парень не двигается, только судорожно дышит. — Краснов?!!

— Я жив. — наконец ответил Максим, и с удивлением посмотрел по сторонам. А затем, с еще большим удивлением сжал и разжал руку. — Я… один? Это теперь моё тело?

— Какого черта происходит? — спросил я. — Что он делает?

— Не знаю. Сейчас! — Краснов с трудом встал на место управления, и начал щелкать по клавишам, но медленно, будто первый раз и одним пальцем. — Он заблокировал мне систему, я ничего не могу сделать!

— Внимание экипажу первой ступени. — раздался из динамиков приятный женский голос. — Вам необходимо подняться ещё на две тысячи метров, после этого будет осуществлен запуск второй ступени. Ни в коем случае не используйте конструкты и внешние проявления диссонанса, иначе они приведут к необратимым последствиям в работе системы.

— Кто говорит, и какого рожна тебе надо? — спросил я, уверенный что меня слышат. Вот только вместо ответа получил повторение предыдущего сообщения. — Макс? Прерываем операцию? Ракета взлетит?

— А у нас есть выбор? Сядем сейчас, ракета будет испорчена… — проговорил Краснов, рассеянно глядя на экран. — Все системы в норме, аппараты работают штатно. Как только поднимемся на условную высоту — старт произойдет автоматически. Нужно продолжать, другого шанса не будет.

— Ну смотри, инженер изобретатель… — проговорил я, выкачивая остатки энергии из последних камней. — Если эта ракета уничтожит мир, это будет на твоей совести…