Граф Суворов

Блин, они же и в самом деле могут не видеть той радужной фигни, что сформировалась у меня над головой и неумолимо вдавливает в пол! Пресс довольно ограниченный, что по объему, что по силе воздействия. Как на зло я стоял в отдалении от остальных, и конструкт не задевал окружающих.

— Мы не представлены. — хрипло произнес я, попробовав сместиться с оси удара, в сторону хама, но тут же обнаружил, что между нами силовая стена. Более того, по бокам от меня — тоже поля. А значит против меня сейчас стоит либо очень умелый дарник, 5-4 ранга, либо это заговор и заранее подготовленная ловушка. И судя по ехидным рожам, оторвавшимся от банкета — поставить стоит на второй вариант.

Сдаться? Отступить? Склониться неизвестно перед кем? Да черта с два!

— Кадет императорского военного училища, имени Александра Васильевича Суворова, Иванов. — представился я, козырнув, и подняв руку к виску влил прану через грудную чакру в кончики пальцев. Стоило поднять их чуть выше, и наши конструкты соприкоснулись, миг, и давление полностью исчезло.

Мне даже послышался едва заметный звон, с которым пресс лопнул. Не убирая подпитки энергией, я махнул рукой, вставая по стойке смирно, и в процессе задев три из четырех стен. Отдача от разрушения резонансных конструктов ударила по их создателям, и я увидел скривившиеся удивленно-недовольные лица.

— Ваше имя мне, пожалуй, неинтересно. — сказал я, глядя на ошарашенного мужчину. — Но лицо я запомню. Всех вас.

Не став дожидаться ответа, я шагнул прямо к противнику и тот, от неожиданности, сделал шаг назад, непроизвольно уступая мне дорогу. Василий лишь дожидавшийся меня, тут же зашагал дальше, и хотя на первый взгляд выражение его лица не поменялось, мне показалось что я вижу злобную удовлетворенность от моей выходки.

Спустившись в общую залу, мы прошли сквозь толпу и остановились в десятке шагов от небольшого возвышения, где восседал сам граф Суворов, с супругой и ближайшими родственниками. По правую руку от Мирослава сидела жена — Людмила Меньшикова. По левую — Роман. Чуть дальше вдова Бронислава — Ольга, в черном платье с закрытым фатой лицом. Оставалось еще одно место, пустующее.

— Ждем. — сказал шепотом Василий, когда я, не выдержав, вопросительно посмотрел на него. Отлично блин. Чего ждем?

Хотя какая мне то разница, главное не трогают, есть пить не мешают. Остановились мы как раз у фуршетного столика, а с завтрака прошло не меньше часа. Так что вполне можно устроить и второй завтрак, и обед, если очень захочется. Но дело было в том, что не хотелось.

— Кто это был? — шепотом спросил я. — Тот который на меня прессом давил?

— Он давил на тебя прессом? — удивленно посмотрел на меня денщик. — Прошу прощения. На вас… вот же наглец. К сожалению, я ничего не почувствовал, так что предъявить ничего не смогу. Пока вы не признаны обществом и дворянским советом — по статусу вы вольный, и «холоп» — это конечно оскорбление, но недостаточное для вызова на дуэль… да и инициацию вы не прошли, ведь так?

— И долго надо мной так издеваться смогут? — спросил я.

— Минут пятнадцать. — довольно улыбнулся Василий, и мне ничего не осталось кроме как ждать. Можно было гадать, что же произойдет в эти четверть часа, но я предпочел заняться делом и очистить себя с помощью медитации. Со стороны, наверное, это смотрелось забавно — замерший с высоко поднятой головой и сложенными за спиной руками парнишка 15-16 лет. Стоящий как статуя.

Чем дольше мы ждали, тем больше заинтересованных взглядов я на себе ловил. Некоторые — едва заметные касания, другие — липкие и обволакивающие, будто пытающиеся забраться под кожу. Ни тем, ни другим я не отвечал, оставаясь монотонно спокойным и сосредоточенным.

Короткая схватка с неизвестным заставила меня выложиться, запас праны в восьмой чакре расположенной между огнем и третьим глазом, просел на четверть, и при этом я не мог восполнить ее с помощью единственной своей полностью раскрытой чакры — убежища души. И это было не слишком приятно, ведь остальные, даже не раскрытые, я подпитывать мог.

— Приготовьтесь. — услышал я голос Василия, и тут же вынырнув из медитации понял, что граф Суворов стоит, с бокалом шампанского в руке. Похоже настало время замечательных историй, или он просто готовится толкнуть речь. Угадал.

— Дорогие гости, друзья, соратники. — произнес генерал, и все разговоры в зале мгновенно стихли. — Я рад приветствовать всех вас, на этом первом открытом вечере с гибели моего горячо любимого сына и наследника, Бронислава. Почтим его минутой молчания.

Все за столом, а затем и в зале, склонили головы. Я слышал, как некоторые шепчут слова молитвы. Мирослав, тоже шевеливший губами, несколько раз перекрестился, а затем замер, прижав сжатый кулак ко рту, будто целуя крестик. Выдержав условленную минуту, он поднял голову и внимательно осмотрев зал, продолжил.