Граф Суворов. Том 2

Строганов явно издевался «любя». Парней и девушек тошнило, но их товарищи подхватывали их под руки и через час нам стало всем одинаково нормально. Хотя какая тут к черту норма — фигово было всем. Даже я держался в основном за счет праны. Надо признать, девушки в целом выглядели свежее. А когда наши роты поравнялись я с удивлением увидел, что и на Лене полно синяков. Ого, встретились два одиночества.

Хотя может Шебутнов от нее просто отбиваться пытался ближе к утру. В палатке Леха появился даже позднее меня, что говорит и о его выносливости, и о других качествах. Правда сейчас он выглядел не лучшим образом — из серии «бобик сдох». Ну хоть тащить его не пришлось, уже хорошо.

Ближе к полудню Строганов все же сжалился и отпустил нас на обед, где самым популярным блюдом стали соленые огурцы, без огурцов. Куриный бульон без курицы и прочие деликатесы. Впрочем, я спокойно поел, как и некоторые особенно догадливые из парней. А когда мы вновь вышли на построение нас погнали на летний стадион.

Удивительно, но в этот раз даже пять мест на первом ряду, рядом с Гербом и его однокашниками, оказались свободны. Так что я со своими взводными со спокойной совестью их занял, с молчаливого согласия Гены. Хотя, а что он мне мог сказать после вчерашнего? В принципе много чего.

— Кадеты, встать! Смирно! — раздалось из громкоговорителя и на трибуну поднялся не знакомый мне, лысоватый мужчина в зеленом мундире с парой орденов и пышными торчащими в разные стороны седыми усами. Следом за ним поднялись Меньшиков и Строганов, которому чуть ли не на краю платформы пришлось балансировать.

— Светлейший князь, Василий Михайлович Долгорукий. — донеслось из динамиков, и мы встретили поднимающегося для выступления боярина троекратным ура.

— Спасибо! Спасибо… — проговорил князь, прочистив горло. — На протяжении двух недель мне, как и всей империи, посчастливилось наблюдать за самоотверженностью и навыками молодого поколения детей боярских и дворян. Что там, даже дети простолюдинов показали себя достойными стать претендентами на столь высокие звания!

— Угу, но сажать нас он не спешит. — зло бросил Таран, что в принципе было верно. Нам даже смирно стоять не разрешили, не то, что сесть во время речи главнюка.

— Почти полторы тысячи кадетов приняли участие в военных играх. Пятнадцать ожесточенных схваток, максимально приближенных к боевым, с применением военного обмундирования и техники. — продолжил говорить Долгорукий, и я понял, что он не нам все это рассказывает, а замершим в нескольких метрах от него репортерам со здоровенной камерой. — Это самые крупномасштабные учения за последние двадцать лет, и я рад что они прошли под моим патронажем.

— Вот стелет то, гад… — пробормотал Леха. — Сейчас выяснится, что и Суворовы и даже Меньшиковы не причём.

— Рад сообщить, что по результатам этих игр было выявлено множество подающих надежды кадетов, которые уже в следующем году отправятся в Высшую военную академию имени Михаила Илларионовича Кутузова, бессменным почетным ректором которой я являюсь. — не замедляя, но и не ускоряя темпа толкал речь князь. Явно ему это было привычно, и он был готов рассказывать часами, вот только чем больше он болтал, тем больше становилось понятно, что… ни о чем.

Я, чуть стоя не заснул, пока Долгорукий наконец не свернул самовосхваление и не перешел наконец к главному.

— По результатам военных игр было отобрано три лучших команды. Первая — сборная команда кадетов дворянского и боярского происхождения, инициированных и совершеннолетних молодых людей, прошедших жесточайший отбор. — чуть взбодрившись произнес он. — И я горд, что эту роту лучших возглавил мой внук, княжич Михаил! Уверен, и в будущем он проявит себя не хуже. Команда заработала семьсот двадцать баллов.

— В смысле блин лучших? — в непонятках пробормотал Леха, и тут я с ним был совершенно согласен. Нас что, откровенно кинули?

— Вторая рота, возглавляемая потомственным военным, Геннадием Романовичем Беляковым, показала свои выдающиеся результаты, грамотность в бою и тактическую смекалку! — продолжил чуть менее эмоционально Долгоруков. — Так же хочется выделить личное мастерство командира в использовании резонансных техник одиннадцатого ранга в неполные восемнадцать лет! У команды… кхм. Больше семисот баллов.

— Больше семисот это сколько? — не выдержав спросил Герб, и я его прекрасно понимал. Пусть он и несогласен был с подставой от армии, но то, что свои бои Гена провел куда чище чем княжеский отпрыск — видели все. Да у него даже убитых почти не было, что во время обороны, что во время штурма.

В это же время Меньшиков чуть подошел к Долгорукому и что-то попытался шепнуть ему на ухо, но тот лишь помотал головой и отмахнулся.

— Третья вышедшая в финал группа — экспериментальная. Собранная из кадетов императорского военного училища им… кхм. — сделав вид что закашлялся пропустил «Суворовского» Долгоруков. — Кадеты в этой группе от… пятнадцати до восемнадцати лет. Большая часть была не инициирована?