Граф Суворов. Том 2

Одна кровать! ОДНА. Зато какая, большая, двуспальная, прямо как в выделенной комнате, в особняке Суворовых. Стены — вагонка, но тепло, и окно во всю стену. А перед ним стол. Нормальный учебный стол, со стулом. Длинный встроенный шкаф для книг, отделение для одежды, с зеркалом на дверце. Господи… отдельный санузел с душем!

— Ого, я-то меняться койками хотел. — заглянув ко мне ошарашенно проговорил Шебутнов. — Судя по кровати ты тут один жить будешь?

— Саша? — донесся до меня голос Ангелины, и спустя всего несколько секунд ее рыжая шевелюра уже заглянула ко мне. — О, Саша! О-о-о…

— Ну. Как видишь… один я жить не буду. — усмехнувшись проговорил я, и товарищ, все поняв без лишних слов, удалился.

Михаил с тоской посмотрел на доставшуюся ему комнату. Непонятно, чему вообще радовались одногруппники. Крохотная, чуть больше четырнадцати метров, комнатка, с единственным столом. Кровать, полуторка, с плоским, даже не ортопедическим матрасом. Стены даже без отделки, будто в бане или в загоне для скота оббитые дешевой вагонной доской. А уж когда он заглянул в туалет… ни ванны, ни раковины. Лейка душа над унитазом — такого убожества он даже в зале ожидания на вокзалах не видел.

И здесь ему, наследнику одного из древнейших родов империи, придется провести полгода своей жизни? Михаил хотел плюнуть на все и отказаться от идеи, тем более после такого подлого мухлежа со стороны военных, и только слово, данное деду, его останавливало.

Доказать, что он лучший. Показать превосходство боярских родов над дворянчиками и чернью, а потом бросить Суворовым их подачку и посмотреть, как они утрутся, перед всей империей выбрав себе в наследники не лучшего, а доступного. Он столько наслушался об этих приспособленцах, собачках на побегушках у царя, что не сомневался — их, истинно великий род, должен поставить их наместо.

Ради деда и отца. За честь и славу Долгоруких!

Глава 24

27 декабря. Петроград. Зимний.

— Фронт отодвинут к Уральскому хребту. — докладывал генерал Суворов, заложив руки за спину. В малахитовой гостиной на отчет к императору собрался генеральный штаб небесного флота и десяток ответственных министров. В том числе новый министр просвещения — граф Юсупов. — Потери в технике значительные, но приемлемые. Семь артиллерийских катеров, пять фрегатов, два корвета. Серьёзно поврежден ударный артиллерийский крейсер Толстой.

— Потери в живой силе? — мрачно спросил император.

— Полторы тысячи матросов и старшин, в основном при крушении. Три тысячи тяжело раненных, из них девятьсот человек — безвозвратно. Семь тысяч — легкораненых с возможностью продолжения службы. Большая часть потерь — на земле или во время падения корветов и фрегатов. — отчитался Суворов. — Потери среди дарников: одиннадцатого класса — 46 человек, десятого — 21, девятого — 6. Погибли шесть капитанов, имеющих седьмой ранг и один капдва шестого. Итого невосполнимых потерь среди высшего офицерского состава — 13 человек. Поминки по князю Ленскому будут проходить через два дня.

— Предложения? — так же мрачно спросил император.

— Учитывая паритет в флотилии и особенности гористой местности с обилием лесов предлагаю использовать мобильные наземные платформы с ПВО большого радиуса действия. — закончил зачитывать с бумаг генерал. — Если позволите, государь, мы можем отвести семнадцатый пограничный флот и зайти с востока. Это позволит наносить удары с разных сторон, растянем фронт, заставим врага суетится.

— Нет. Мы не можем отвести флот с границы Китая и Японии. — покачал головой император. — Пока нет новых послов с верительными грамотами, они считаются враждебными странами.

— В Монголии снова замечен Черный флот. — заметил генерал-губернатор Голицын. — Пока их численность не велика, но если не перехватить ударную группу они могут объединиться с силами республики.

— Или просто пограбить и уйти. — не слишком веря в такой исход проговорил Суворов. — Если не задавить восстание сейчас мы рискуем потерять Кавказскую губернию, где уже начались выступления.

— Князь Грузинский, утверждает, что сумеет взять волнения под контроль без вмешательства флота. — заметил констебль-генерал, князь Долгорукий. — Мы создали восемь оперативных жандармских роты, для наведения порядка. И реквизировали для них боты и пару штурмовых шлюпов. Думается за счет скорости — сумеем справится с разными регионами без набора дополнительных людей.

— Гдеб их еще взять… дополнительных. — проворчал граф Суворов. — Кадетский корпус отчитался о готовности к инициации, ваше величество. При крайней нужде мы сумеем поставить в войска сорок юнкеров и пять сотен унтер-офицеров. Пусть большинство из них совсем молоды — все дарники подающие надежды.

— Детей на фронт посылать? — мрачно проговорил Юсупов. — Нельзя до того доводить. Пусть выучатся в начале, хоть конструкты освоят.