Графиня берет выходной (СИ)

Диана неуверенно заправляет прядь волос за ухо и растягивает губы в широкой неестественной улыбке:

— В определенной степени я очень рада за вашего секретаря, — раздается ее тихий голос, — Думаю, из нее получится замечательная супруга.

Озноб пробирает Генриха до самых костей. Весь вечер он играл с огнем, и обжегся на углях, не заметив их. Диана стоит ни жива, ни мертва, бледная, обиженная, несчастная. Один взгляд на нее причиняет адские душевные муки.

Удастся ли Генриху все исправить, или он в очередной раз так бесславно потеряет собственную жену из-за собственной глупости и неосмотрительности? Пути назад не будет. Порывисто он хватает ее за плечи и трясет как тряпичную куклу, гипнотизирует взглядом, желая достучаться до сознания, лишь бы она не отгородилась от него раз и навсегда.

— Донна, я понятия не имею, какой будет женой мисс Палмер! Она замуж выходит за графа Генриха Сомерсета, — четко проговаривает он каждое слово.

Ди замирает и обмякает в его руках. Слышится ее протяжный выдох, тяжело опускается грудь, и подергиваются уголки губ.

— Зачем вы меня трясете? — недоуменно спрашивает она, и Генрих устремляет свой взгляд на свои ладони. Напряженные пальцы с белыми костяшками. Расслабляться рано, хоть и он и замечает, что Диана немного оттаяла.

— Понятия не имею, — глупо улыбается, прощупывая почву, и медлено отпускает Диану, боясь, что она не устоит на ногах, — Мне показалось, что взгляд у вас туманным каким-то стал.

— Вот именно, что показалось, — фыркает и вздергивает свой носик, забирая ключи от номера.

Разворачивается на каблуках, высоко вскидывает голову и дефилирует в сторону лифтов, соблазнительно виляя бедрами. Генрих тяжело сглатывает, подхватывает чемодан и несется следом, оказываясь наедине с женой в тесной кабине лифта. Нет, кабина довольно-таки просторная, но близость желанной женщины волнует и заставляет мысли уноситься в страну горячих фантазий. Ее глаза горят, неосознанно смотрят в одну точку, Ди увлечена своими мыслями, и губы ее распахиваются и норовят растянуться в глупой улыбке. Она замирает и поднимает взгляд, смотрит Генриху прямо в глаза, а он не в силах выдержать этой зрительной пытки. Еще секунда и его размеренный план по соблазнению собственной жены полетит к чертям собачьим, мужчина изменит свою стратегию кардинальным образом. Остановит кабину лифта и набросится на свою жену, обхватит ее спину двумя руками и прижмет к себе так сильно, чтобы она и вздохнуть без него не могла. И начнет целовать. До умопомрачительности сладко, долго, до потери пульса, до дрожи в ногах. И никуда не отпустит. Никогда больше.

Но если он позволит себе лишнее сейчас, пойдет, на поводу у сиюминутной слабости, то может проиграть битву за сердце своей жены. Может, конечно, и выиграть, но рисковать Генрих не готов. Слишком высока цена. Ему нужна только Диана Истербрук здесь и сейчас, всегда и везде, и никакому другому мужчине он не позволит покуситься на его святыню.

Диана нервно проводит рукой по лбу и опускает ее вниз, медленно проводя ладонью по груди. Это зажигает кровь, мешает дышать, заставляя легкие гореть огнем желания, ускоряет пульс. Генрих готов броситься в омут с головой, но Лиана неожиданно задает вопрос, разрывая томительную тишину:

— А вы, Лорд Истербрук, любите свою жену?

Генрих молчит, переваривает, медленно приходит в себя. В голове назревает миллион различных ответов, но мужчина говорит одно лишь слово:

— Да.

Наверное, это и есть маленький шаг на пути к сердцу Дианы, хотя до безоговорочной победы еще далеко.

Ди бросается прочь из кабины лифта, сумбурно прощается и хлопает дверью перед носом Генриха, а на большее он и не рассчитывает. Большее он получит завтра.

Диана.

Высидев под дверью какое-то время, выглядываю в коридор. Генрих ушел, и я с облегчением выдыхаю. Не знаю, что случилось бы с моим самообладанием, окажись муж за дверью. Оно лопнуло бы как мыльный пузырь, и я сдалась на волю победителя. С другой стороны, неожиданно для себя понимаю, что если сдамся так просто, то воскресного заезда мне не видать. Не знаю почему, но я уверена, что Генрих, не применяя силу, уговорит меня отказаться. Лучше не играть с огнем и держаться от мужа подальше, хотя бы до пятницы. Но кто бы мне дал такую отсрочку!