Графиня берет выходной

— Моя малышка, моя дорогая племяшка Диди вернулась! — ласково хлопает меня по спине и проводит ладонью по волосам. За столько лет Барберии стал частью моей семьи, и я его люблю.

— Я тоже соскучилась! — тихим шепотом признаюсь ему, и в носу начинает немного щипать от трогательности момента.

— Я смотрел все прямые репортажи с твоим участием, девочка. Как же я тобой горжусь! — еще крепче сжимает меня в объятиях старик и слабо щелкает меня по носу, как когда-то в детстве.

Подхватывает мой саквояж и предлагает нам с Генрихом следовать за ним к машине.

— Сэр, как же я рад, что вы присмотрели за этой егозой! За ней же глаз, да глаз нужен! — с сердцах бросает Барберри, вызывая теплую улыбку на губах супруга.

Садимся в машину, трогаемся со стоянки и только тогда меня осеняет:

— Томас! То есть ты знал, что Генрих знал, что Донна это совсем не Донна, а я? — возмущенно восклицаю, подскакивая на своем месте. Подаюсь вперед, желая заглянуть Барберри в глаза, но он демонстративно косит глаза, делая вид, что следит за дорогой через боковое зеркало.

— Негоже обслуге лезть в дела хозяйские, — по-старчески ворчит он и тянется к кнопке, чтобы отгородиться от меня перегородкой.

— Ну, нет! Не так просто! — взмахиваю рукой, не позволяя нажать на кнопку.

— Ладно, признаюсь, очень интересно было наблюдать, девочка моя, как ты ревнуешь мужа к самой к себе, — сдерживая смех признается Томас, я только открываю рот, чтобы разразиться гневной тирадой, как он хмурит кустистые брови и напускает на себя грозный вид: — Кто эту кашу заварил, скажи мне, Маленькая Леди?

Сказать нечего. Фыркаю и возвращаюсь на свое место.

— Пусть это останется на вашей совести, Томас! — высокопарно изрекаю и гордо вскидываю подбородок.

Старик знает, что я не серьезно, он лишь смеется, качая головой, и уточняет на всякий случай:

— Домой?

— Диана не успела проститься с болидом после заезда, — с серьезным видом сообщает Генрих как нечто само собой разумеющееся, — Я знаю, дорогая, как для тебя это важно, поэтому предлагаю ненадолго заскочить на автодром, чтобы ты смогла завершить свой ритуал прощания.

Благодарно улыбаюсь и задумчиво вглядываюсь в окно, что-то в словах Генриха меня царапает, но я не могу разобраться, что именно. Прокручиваю его фразу в голове несколько раз, но ничего двусмысленного и необычного не замечаю. Единственное, что чем больше думаю о болидах, тем больше сомнений рождается в моей душе.

Мне так не хочется ставить точку в этой истории, кто бы знал! Да, я скучаю по светской жизни, но совсем не прочь оттянуть ее еще на несколько часов, и последний раз если не окунуться с головой в сказку, то хотя бы подсмотреть за ней в замочную скважину.

Да и Барберри не унимается всю дорогу, восторженно пересказывает все мои заезды. Я мягко улыбаюсь, хотя на душе становится как-то уж совсем все безрадостно. Наверное, это акклиматизация после жаркого Абу-Сахари, или усталость после перелета и тяжелого дня…

— Знаете, Маленькая Леди, о чем я подумывал на досуге? — находит мой взгляд Барберри в зеркале заднего вида.

— Понятия не имею, — ерзаю на сидении в попытке скрыться от его взгляда. Знаю, что продолжение мне не понравится.

— То, что девчонкам шестиугольные двигатели не подходят! — воодушевленно восклицает он, — Вам тяжело переключаться между скоростями. Нужно схему попроще!

— Нормально нам переключаться, — ворчу себе под нос.

— Нет! У меня есть гениальная задумка! И мы с тобой обязательно ее должны протестировать в обозримом будущем! — заявляет этот провокатор.

Генрих делает вид, что погружен в собственный телефон и не слышит нашего разговора. Я же морщу нос и недовольно поджимаю губы. Мне, конечно, интересно, но я не могу пойти на поводу у своего любопытства. Ведь я давно все решила.

— Томас! Если идея по-настоящему стоящая, то я тебя познакомлю с Джонатаном Тейлором, главным конструктором клуба, и вы ее обсудите! — резко, как топором, обрубаю диалог, и чтобы показать наверняка, что мне эта тема совершенно не касается, поправлюсь, — Лорд Истербрук на правах спонсора познакомит тебя, Барберри, с мистером Тейлором. Я же к этому делу больше отношения не имею.

— Не кипятись, милая, — оборачивается Генрих и заботливо похлопывает по руке, — Тебя никто не заставляет крутиться в гоночной среде. Не хочешь — не будешь. Я сейчас позвоню Ханнигану и предупрежу, что мы заедем за камнями. Не будем больше затягивать с этим вопросом.

Ничего не успеваю ответить, когда он хватается за телефон и исполняет задуманное.

— На автодроме нас встретят, и ты сможешь попрощаться с болидом, чтобы поставить жирную точку в этой истории, — сообщает Генри.

И тут я понимаю, что меня удивляет — спешка. Стоит ли ради прощания с болидом ехать на автодром сразу же после прилета? Так ли срочно нам нужно возвращать наши семейные бриллианты? Это странно. Очень странно, и заставляет задуматься. Возможно, истинная причина столь поспешного посещения автодрома кроется в чем-то другом.