Графиня Де Шарни

– Ну-ка, барон, пропойте нам эту песенку еще разок! Изидор повторил:

– Как я имел честь доложить, стоит королю сказать слово, подать знак, и, благодаря мерам, предусмотренным маркизом де Фавра, он будет через двадцать четыре часа в безопасности в Пероне.

– Ах, брат, разве не соблазнительно то, что предлагает вам барон?! – воскликнул граф Прованский.

Король стремительно повернулся к брату и, пристально на него взглянув, спросил:

– А вы поедете со мной?

Граф Прованский изменился в лице. Щеки его затряслись; он никак не мог взять себя в руки.

– Я? – переспросил он.

– Вы, брат, – повторил Людовик XVI. – Вы уговариваете меня покинуть Париж, и потому я вас спрашиваю:

«Вы поедете со мной?» – Но… – пролепетал граф Прованский. – Я ничего не знал, я не готов…

– Как же это вы не знали, если именно вы дали денег маркизу де Фавра? – поинтересовался король. – Не готовы, говорите? Да вы же по минутам знаете, в каком состоянии находится заговор!

– Заговор! – побледнев, повторил граф Прованский.

– Ну разумеется, заговор… Ведь это же заговор, заговор настолько реальный, что если он будет раскрыт, маркиза де Фавра схватят, препроводят в Шатле и приговорят к смерти, – если, конечно, вы не похлопочете о нем, как мы позаботились о господине де Безенвале.

– Но если королю удалось спасти господина де Безенваля, то он может точно так же спасти и маркиза.

– Нет, потому что то, что я мог сделать для одного, я, верно, не смогу повторить для другого. И потом, господин де Безенваль был моим человеком, точно так же, как маркиз де Фавра – ваш. Давайте-ка будем спасать каждый своего, брат, вот тогда мы и исполним наш долг.

С этими словами король поднялся Королева удержала его за полу камзола.

– Государь, вы можете согласиться или отказаться, – заметила она, – но вы не можете оставить маркиза де Фавра без ответа.

– Я?

– Да! Что барону де Шарни следует передать маркизу от имени короля?

– Пусть он передаст, – отвечал Людовик XVI, высвобождая полу своего камзола из рук королевы, – что король не может позволить, чтобы его похитили.

И он отошел.

– Это означает, – продолжал граф Прованский, – что если маркиз де Фавра похитит короля, не имея на то позволения, ему будут за это только благодарны, лишь бы это удалось сделать. Кто не выигрывает, тот просто глупец, а в политике глупость наказывается вдвойне!

– Господин барон! – молвила королева. – Нынче же вечером, сию же минуту отправляйтесь к маркизу де Фавра и передайте ему слово в слово ответ короля: «Король не может позволить, чтобы его похитили». Если он не поймет этот ответ короля, вы ему растолкуете. Идите!

Барон, не без основания принявший ответ короля и совет королевы как двойное согласие, взял шляпу, торопливо вышел, сел в фиакр и крикнул кучеру:

– Королевская площадь, двадцать один.

Глава 12. ЧТО УВИДЕЛА КОРОЛЕВА В ГРАФИНЕ, НАХОДЯСЬ В ЗАМКЕ ТАВЕРНЕ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД

Встав из-за карточного стола, король направился к группе молодых людей, чей веселый смех привлек его внимание, когда он входил в гостиную.

При его приближении наступила мертвая тишина.

– Ужели судьба короля столь печальна, – спросил Людовик XVI, – что он навевает своим появлением тоску?

– Государь… – в смущении отвечали придворные.

– Вы так веселились и так громко смеялись, когда пришли мы с королевой!

Покачав головой, он продолжал:

– Несчастны короли, в присутствии которых подданные не смеют веселиться!

– Государь! – возразил было г-н де Ламетт. – Почтительность…

– Дорогой Шарль! Когда вы учились в пансионе и по воскресеньям и четвергам я приглашал вас в Версаль, разве вы сдерживали смех, потому что я был рядом? Я только что сказал: «Несчастны короли, в присутствии которых придворные не смеют веселиться!» Я бы еще сказал так:

«Счастливы короли, в присутствии которых придворные смеются!»

– Государь! – отвечал г-н де Кастри – История, которая нас развеселила, покажется вашему величеству, возможно, не очень веселой.

– О чем же вы говорили, господа?

– Государь! – выступая вперед, проговорил Сюло – Всему виною я, ваше величество.

– Ах, вы, господин Сюло! Я прочел последний номер «Деяний Апостолов». Берегитесь!

– Чего, государь? – спросил молодой журналист.

– Вы – слишком откровенный роялист: у вас могут быть неприятности с любовником мадмуазель Теруань.

– С господином Попюлюсом? – со смехом переспросил Сюло.

– Совершенно верно. А что стало с героиней вашей поэмы?

– С мадмуазель Теруань?

– Да… Я давно ничего о ней не слыхал.

– Государь! У меня такое впечатление, будто ей кажется, что наша революция идет слишком медленно, и потому она отправилась подготовить восстание в Брабанте. Вашему величеству, вероятно, известно, что эта целомудренная амазонка родом из Льежа?

– Нет, я этого не знал… Так это над нею вы сейчас смеялись?

– Нет, государь: над Национальным собранием.