Графиня Де Шарни

– Здорово! – со смехом вскричал слесарь. – Так и я мог бы сказать: «Я не король, но все едино что король!» – То есть как? – переспросил незнакомец.

– Ну, я же его учитель! – заметил слесарь.

– Ого! – присвистнул незнакомец, поднимаясь и по-военному приветствуя слесаря. – Уж не с господином ли Гаменом я имею честь разговаривать?

– Да, я самый! – отвечал слесарь, довольный произведенным эффектом. – Всегда к вашим услугам!

– Ах, дьявольщина! – продолжал незнакомец. – Я и не знал что имею дело со столь значительным человеком.

– А?

– Со столь значительным человеком, – повторил незнакомец.

– Вы хотели сказать: «Со столь последовательным»?

– Да, простите! – со смехом подхватил незнакомец. – Знаете, простой оружейник не умеет выражаться так же красиво, как мастер, да какой мастер! Учитель короля Французского!

Потом он продолжал серьезно:

– Скажите, наверно, не очень приятно быть учителем короля?

– Почему?

– Да как же, черт подери! Верно, приходится каждый раз надевать перчатки, прежде чем поздороваться или попрощаться?

– Вовсе нет.

– Вы, должно быть, прежде чем обратиться к королю, обдумываете каждое слово: «Ваше величество! Извольте взять этот ключ в правую руку! Государь! Пожалуйста, возьмите этот напильник в левую руку!»…

– Да нет! С ним очень приятно иметь дело, потому что в глубине души он – добряк! Если б вам довелось увидеть его когда-нибудь в кузнице в фартуке и с засученными рукавами, вы бы ни за что не поверили, что перед вами – старший сын Людовика Святого, как его называют.

– Да, вы правы, невероятно, до чего король похож на одного человека.

– Да, да, правда! Те, кто видел их вблизи, уже давно это заметили.

– Ну, если бы это замечали только те, кто их видит вблизи, было бы полбеды, – как-то странно усмехнувшись, молвил незнакомец. – Но это начинает бросаться в глаза тем, кто постепенно от них отдаляется.

Гамен бросил на собеседника удивленный взгляд. Однако собеседник, на минуту забывшись из-за того, что по-своему истолковал услышанные слова, спохватился и не дал ему времени задуматься над тем, что он сейчас сказал; он поспешил вернуться к прежнему разговору.

– Это лишний раз подтверждает мою мысль, – заметил он. – Я считаю, что унизительно, когда приходится называть «величеством» и «государем» человека, который ничем не лучше других.

– Да не приходится мне так его называть! Когда я работал в кузнице, ничего этого не было. Я его называл хозяином, он меня – Гаменом; правда, я обращался к нему на «вы», а он ко мне – на «ты».

– Ну да! А когда наступало время обеда или ужина, Гамена посылали поесть в лакейскую вместе с прислугой, верно?

– Вот и нет! Никогда этого не было! Наоборот! По его приказанию мне в кузницу приносили уже накрытый стол, и частенько, особенно во время обеда, он оставался со мной; он говорил: «Пожалуй, я не пойду к королеве: тогда и руки мыть не придется!» – Что-то я не совсем понимаю…

– Что же тут непонятного? Когда король работал со мной, когда он имел дело с железом, черт возьми, у него руки становились, как у всех нас, и что же? Это не мешает нам оставаться честными людьми, верно? Ну, а королева ворчала: «Ах, государь, у вас грязные руки!» Она думала, что, работая в кузнице, можно не испачкать рук!

– Лучше и не говорите! – подхватил незнакомец. – Послушаешь вас, так можно расплакаться!

– Словом сказать, ему по-настоящему бывало хорошо или в его географическом кабинете, или со мной, или с библиотекарем; но думаю, что со мной – лучше всего.

– Ну и что? Для вас-то невелика радость быть учителем плохого ученика?!

– Плохого? – вскричал Гамен. – Ну нет, не скажите! Ему не повезло, что он родился королем и вынужден тратить время на кучу всяких глупостей, вместо того, чтобы совершенствоваться в своем искусстве. Путного короля из него не получится, он для этого слишком честен, а вот слесарем он мог бы стать отменным! Там есть один, ух, терпеть я его не мог! Сколько же времени он отнимал у короля! Господин Неккер! Уж сколько из-за него времени ушло впустую, ах, сколько времени!..

– Верно, из-за его докладов, а?

– Да, из-за этих дурацких докладов, устных докладов, как их называли.

– Ну что же, дружище.., а скажите…

– Что?

– Должно быть, вы недурно зарабатывали на таком ученике?