Графиня Де Шарни

– Надеюсь, ваше величество извинит, что письмо написано на листке из ученической тетрадки в клеточку и на стойке винной лавки, – предупредил он.

– Это пусть вас не беспокоит: и бумага и пюпитр – все соответствует политике, проводимой в настоящее время. Королева взяла записку и прочитала:

«Сегодняшнее событие коренным образом все меняет.

Из этой оторванной головы можно извлечь немалую выгоду.

Национальное собрание испугается и потребует введения закона военного времени.

Господин де Мирабо может это поддержать и поставить вопрос на голосование.

Господин де Мирабо может поддержать ту точку зрения, что единственное спасение – в передаче силы вновь в руки исполнительной власти.

Господин де Мирабо может напасть на господина Неккера по вопросам продовольствия и сместить его.

Если кабинет министров Неккера будет сменен правительством Мирабо и Лафайета, господин де Мирабо берет всю ответственность на себя».

– Почему здесь нет подписи? – спросила королева.

– Я уже имел честь доложить вашему величеству, что получил записку из рук самого господина де Мирабо.

– И что вы об этом думаете?

– Я полагаю, что господин де Мирабо совершенно прав и что только предлагаемый им альянс может спасти Францию.

– Ну хорошо! Пусть господин де Мирабо передаст мне через вас докладную записку о нынешнем положении и проект кабинета министров; я доведу все это до сведения короля.

– А вы, ваше величество, намерены это поддержать?

– Да.

– В таком случае господин де Мирабо, не откладывая, может уже сейчас в качестве залога поддержать введение в силу законов военного времени и потребовать передачи власти исполнительным органам, не так ли?

– Да.

– Можно ли в обмен на это пообещать ему, что в случае скорого падения господина Неккера проект кабинета министров Лафайета и Мирабо будет принят благосклонно?

– Мною? Нет. Я готова доказать, что умею жертвовать своим самолюбием ради блага государства. Но, как вам известно, я не могу отвечать за короля.

– Поддержит ли нас его высочество?

– Я думаю, у его высочества – свои планы, которые не позволили бы ему поддержать чужие намерения.

– Имеет ли королева какое-нибудь представление о планах его высочества?

– Я полагаю, что его высочество придерживается первоначального мнения господина де Мирабо, то есть что король должен покинуть Париж.

– Позволит ли мне ваше величество сказать господину де Мирабо, что именно королева поручила ему составить докладную записку и проект кабинета министров?

– Я доверяю господину Жильберу самому решить, в какой мере он может быть откровенным с человеком, который вчера был нам другом, а завтра может превратиться во врага.

– О, на этот счет вы можете быть покойны, ваше величество; но так как положение серьезно, мы не должны терять ни минуты; позвольте мне сейчас же отправиться в Национальное собрание: я попытаюсь увидеться с господином де Мирабо сегодня же; если мне удастся это сделать, то через два часа ваше величество будет иметь ответ.

Королева жестом отпустила Жильбера. Тот вышел. Спустя четверть часа он был в Национальном собрании. Депутаты были взволнованы совершенным у дверей собрания убийством, да еще человека, который в определенном смысле был им верным слугой.

Члены Национального собрания сновали от трибуны к своим скамьям, а от них – в коридор.

Один Мирабо неподвижно сидел на своем месте. Он ждал, не сводя взгляда с общественной трибуны.

Едва он завидел Жильбера, как его хищное лицо словно осветилось изнутри.

Жильбер подал ему знак, на который он ответил кивком головы.

Жильбер вырвал страничку из блокнота и написал:

«Ваши предложения приняты если и не обеими сторонами, то, по крайней мере, той, которую мы с Вами считаем более влиятельной.

Вас просят составить на завтра докладную записку, а сегодня – проект кабинета министров.

Верните власть исполнительным органам, и они будут с вами считаться».

Он сложил листок в виде письма, написал сверху:

«Господину де Мирабо», подозвал секретаря и приказал отнести письмо по назначению.

Со своей трибуны Жильбер увидел, как тот вошел в зал, направился прямиком к депутату от Экса и передал ему письмо.