Графиня фон Мален

– Подготовьте обозы с провиантом, – кавалер заглянул в список пленных, что подал ему Рене, – на тысячу триста человек. Люди раздеты и разуты, идти им месяц; у меня в обозе, что я уже переправил в старый лагерь, есть башмаки и хороший холст, у солдат здесь на складах сукно, если его еще не распродали. Людишек моих нужно одеть, обуть и кормить месяц. Если чего-то будет не хватать, то из моего обоза можно продавать товары и покупать необходимое. Я не хочу, чтобы они у меня передохли на марше или по прибытии или были тощи и хворы.

– Займусь сразу с утра, – пообещал штабс-капитан. – Кормить их буду хорошо, как солдат на марше.

Волков кивнул, этого он и хотел.

– Только согласовывайте со мной траты и продажи.

– Обязательно.

Только после этого совет наконец закончился, и кавалер пошел спать. Так устал в этот день почему-то, что даже не помылся как следует, завалился на перины, едва раздевшись, и сразу заснул.

Проснулся он с мыслью, что уже светает и надо ему спешить к реке, людишек собирать, чтобы искали утонувшую баржу. Как одержимый сделался, больше ни о чем думать не мог. Завтрака ждать не стал, едва помылся, оделся – и к реке пошел, еще роса на траве лежала. Ни Максимилиана, ни Фейлинга ждать не стал. Спят и спят, без них обойдется. Только двух гвардейцев с собой взял.

Лодка с мужиками уже на реке, Рене не поленился, пригнал их спозаранку и сам пришел делом руководить.

Стали снова нырять мужики – ничего. Нет баржи, нет серебра. Волков помрачнел. Рене, видя это, не будь дурак, сослался на то, что у него с Мильке дела, и ушел. Мол, сам давай свое серебро лови. Волков пошел к воде ближе, стал сам указывать, где мужикам нырять. А тут пожаловал Максимилиан и сказал, что госпожа Агнес приехала и кавалера дожидается.

– Приглядите за ними, Максимилиан, – попросил его полковник и отправился к лагерю.

Агнес сидела за столом, перед ней лежала книга раскрытая и стояла большая чашка с кофе. Увидав Волкова, девушка встала, подошла, поцеловала ему руку и заговорила радостно:

– А я не позавтракала и спросила у вашего холопа, что господину на завтрак подают, а он говорит: когда пироги с курицей или печенкой, когда колбасы жарят, еще сыры подают, хлеб свежий и кофе со сливками и с сахаром. Я и попросила его сделать мне такой завтрак, что вы едите.

– И что? – Волков прошел к столу, уселся поудобнее.

– А то, что принесли мне кофе, я-то раньше его уже у вас пробовала, бурда бурдой, еще и воняет, а тут со сливками и сахаром весьма вкусно выходит. Вкусно.

Девушка улыбалась. Волков редко видел ее такой. Он заглянул в начало книги, прочитал название на языке пращуров: «О лечении хворей», писана книга неким Сабайоном Полиньяком, доктором медицины.

– Интересно?

– Дурь! – коротко охарактеризовала книгу Агнес и, видя удивление кавалера, пояснила: – Пишет балбес, что хвори в организме человека образуются из-за разлития черной или белой желчи или из-за ветров в чреве. – Она засмеялась. – Из-за ветров в чреве! Ох и дурень этот Полиньяк.

Пока Гюнтер поставил перед кавалером приборы и блюда с едой, Волков болтал с Агнес.

– А ты что приехала? Соскучилась?

– Соскучилась, с тоски помираю в том вашем лагере, слава богу, что ваш капитан Хайнквист хоть на ужин приглашает. Приглашает еще и капитана Пруффа, так лучше бы этого зануду не приглашал. Напыщен, говорит скучные глупости и считает себя галантным.

Волков засмеялся, хоть ненадолго забыл про баржу с серебром.

– Тоска и скука. Не забери я книг у ведьмы, так от скуки уже померла бы, – продолжала Агнес, беря чашку с кофе. – В общем, я вам тут больше не нужна, господин мой. Железнорукий и баба его, а с ним и ублюдок их, и двести, кажется, солдат далеко уже, бегут куда-то. Вернуться сюда и не помышляют.

– Уехать хочешь? – спросил полковник.

– Хочу, господин мой, да вот не на чем. Двух коней я запалила, конюх говорит, их только живодеру на шкуру и мяснику на колбасу, больше никуда. Другие два коня тоже уже не бегуны, их лучше продать тому, кто в лошадях не понимает. В общем, деньги мне нужны.

– Хорошо, пошли. – Волков встал, повел ее в свой шатер, что охраняли день и ночь трое гвардейцев с сержантом. Там, в полумраке шатра, он достал ключ и отпер один из трех сундуков.

– Бери, – сказал девушке рыцарь.

– А сколько можно? – спросила та, разглядывая мешки из грубой и крепкой ткани.

– Сколько унесешь. В каждом мешке по тысяче талеров, и талеры те не Ребенрее, то талеры земли Экссонии, они на десятую часть тяжелее.

Агнес схватила мешок, да какой там! В мешке не менее чем полпуда серебра. Пальчики девичьи не смогли такую тяжесть из ящика вытащить, соскользнули.

Волков сам достал один мешок, бросил его на пол.

– Это тебе на коней и платья. – Достал второй мешок, тоже бросил его на землю. – А это на жизнь. Деньги береги. Учись жить экономно.

Агнес снова поцеловала его руку.

– Спасибо, господин мой! – Она тут же подбежала к пологу шатра, откинула его и закричала: – Игнатий! Игнатий, где ты есть?

– Тут я. Тут, госпожа.

Большой и мрачный мужик с черной бородой, тяжко топая сапожищами, торопливо кинулся к ней.