Графиня Листаль

— Действительно, у меня была сестра гораздо моложе меня. Ее звали Бланш. Бедная малютка! я помню, когда она была еще ребенком, я носил ее на руках. Она любила меня, мы никогда не покидали друг друга. Вы не знали графа Листаль, моего отца. Под серьезною наружностью его скрывался непостоянный и в особенности капризный характер. Что касается до моей матери, то отец давно убил в ней всякую энергию. Она дрожала перед ним. Я сказал, что характер моего отца был капризный. Вы сами будете в состоянии судить прав–ли я. Его симпатии или антипатии не имели никакого основания. Он сам не мог–бы обяснить их; но ненависть, дружба или равнодушие твердо вкоренились без его ведома в его душе, он любил или ненавидел без всякой разумной причины, если он давал какое–нибудь обяснение, то оно было всегда основано на такой пустой причине, что приходилось сомневаться в его умственных способностях. Таким образом, с самаго дня рождения он почувствовал к Бланш отвращение, которое с годами только увеличивалось. Я-же, напротив того, был для него предметом настоящаго поклонения. Я был слаб, болезнен.

Моя сестра была сильна и здорова и граф говорил про нее: "Эта мужичка обойдется без посторонней помощи, ей не нужно никого". Моя мать старалась сначала примирить отца с дочерью, но напрасно: его антипатия увеличивалась по мере того как Бланш развивалась. Постоянныя насмешки и намеки на ея мужицкую натуру сыпались на ребенка. Сначала Бланш не замечала этого отвращения, котораго ничто не оправдывало: она подходила к отцу с открытыми обятиями, с доброй улыбкой на свежем и блестящем здоровьем лице.

Отец грубо отталкивал ее. "Что я сделала нашему отцу?" спросила она меня однажды. "Почемуион меня не любит?". Я не мог отвечать ей, но я удвоил мою к ней нежность. Наша мать, которая прежде всего старалась делать угодное мужу, чтобы сохранить, на сколько возможно, свой внутренний мир, мало по малу оставила беднаго ребенка и выражала к нему полнейшее равнодушие. Напротив того, привязанность отца ко мне все увеличивалась. Чем грубее он был с дочерью, тем более выражал мне дружбы и снисходительности. Знаете–ли вы, что произошло наконец? То, что не смотря на мои усилия зависть прокралась в душу моей сестры. Она приписала притворству доказательства моей привязанности, которыя я старался ей давать. Для меня был очень тяжел тот день, когда она сказала: "Никто меня здесь не любит и я не хочу, чтобы ты делал вид, что любишь меня". Никто не знает, как много страдают дети в подобных положениях.

"Иногда я заставал ее задумчивой в каком–нибудь уголке парка, с глазами устремленными к замку. Она оставалась много часов в одном положении. Она вероятно спрашивала себя какое преступление сделала она и почему она не пользовалась той любовью, на которую имела право. Я старался убедить ее, что она ошибается. Она неподвижно слушала меня, потом неожиданно вставала и поворачивалась ко мне спиной. Между тем Бог свидетель, что я искренно любил ее и желал исправить зло, сделанное ей.

"Она росла. Ни ея красота, ни ум не смягчили моего отца. Он кончил тем, что стал требовать, чтобы при нем не говорили о дочери, и когда она сидела за обедом, он не говорил с ней ни слова, и не глядел на нее. Она сама обрекла себя на молчание. Что я вам скажу? Случилось то, что должно было случиться. Один молодой человек, из наших соседей влюбился в нее. Ей было тогда семнадцать лет. Я был далеко от родительскаго дома, кончая мое образование.

"Вернувшись я спросил где Бланш? Я сделал этот вопрос матери при отце. Я увидел, что она побледнела. Граф де-Листаль, в страшном раздражении сказал мне, что негодная, — это были его собственныя слова — убежала со своим любовником. Для меня это был громовой удар. Я хотел получить обяснения. Отец обявил, что если я еще раз произнесу имя моей сестры, если я скажу что–нибудь в ея пользу, то он выгонит меня…

"Я замолчал; но я поручил одному преданному другу разузнать о ней. Я узнал, что несчастная отправилась в Париж со своим соблазнителем, сыном банкира. Через несколько времени он бросил несчастную Бланш, которая впала в крайнюю нужду. Она даже два раза писала ко мне, прося моей помощи.

"Наконец — я едва осмеливаюсь окончить этот печальный разсказ, она завела новую связь и отправилась в Америку со своим новым любовником. В тоже время я узнал, что у нея был ребенок, сын, котораго она взяла с собою. С этого времени я ничего не слыхал о ней. Для всех она умерла…. Бедная Бланш!

Листаль закрыл лице руками и замолчал.

Морис слушал, не прерывая, эти тяжелыя открытия; но он с нетерпением желал узнать почему граф разсказал ему эти тяжелыя подробности и какой услуги он ожидал от него; но видя графа погруженным в размышления, Морис не решался делать ему вопросы.