Графиня поневоле (СИ)

Похоже на то... Еще никогда я не испытывала подобных чувств ни к кому. Это было какое-то отчаянное чувство: любовь, ревность, зависть к сопернице и одновременно ненависть к виновнику всего этого клубка эмоций.

Когда я снова осмелилась выглянуть в окно, возле сада уже никого не было, веселого смеха Оливии тоже не было слышно. Но мне было достаточно уже увиденного. Эх, жаль, что граф не вручил маркизе вместо розы какой-нибудь ядовитый плющ!

Меня обуяла какая-то ярость и жажда показать маркизе, кто здесь главный. Я буквально бросилась к шкафу с твердым намерением найти самое сногсшибательное платье, чтобы заткнуть красотку за пояс. Она не затмит меня в моем собственном доме! Эта мысль рефреном била в моем мозгу, пока я перебирала вешалки с нарядами.

Птах же немного испугался моей активности вскочив на кровать, зарылся в одеяла. Однако, когда я перемерила примерно с пяток платьев, вылез и наблюдал уже с нескрываемым интересом за моими попытками «утереть нос Вандербильдихе».

Первые пять нарядов на меня не налезли, чему я изрядно удивилась. Я скинула пеньюар и внимательно оглядела себя в зеркале. Затем согнулась в поясе. Так и есть! На талии наметилось несколько складок. Когда я успела набрать вес?

Изящная Оливия небось сидит на диетах, я же только лежу и жру! Еще бы мне не жрать, чуть не плакала я с досады, когда Файна готовит так вкусно, а Лея носит еду так исправно, что я съедаю все до последнего кусочка. Однако, необходимо взяться за ум, вернее, за фигуру. И я твердо решила питаться с этого момента как подобает благородным дамам, то есть как воробей.

Спустя час я наконец натянула на себя единственное пришедшее впору черное платье. К тому же оно стройнило, да и все равно скоро ехать на похороны Октавия, который были назначены на пять вечера.

К обеду я не притронулась, а когда пробил час отбытия, с трудом спустилась вниз, так как меня пошатывало от голода. Граф уже ждал внизу, с беспокойством глядя на меня.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, наклоняясь к моему уху.

Я утвердительно кивнула и полезла в карету. Хорошо, что муж поддержал меня, иначе самой бы мне маневр не удался.

Когда я уже сидела в карете, а граф еще стоял возле, докуривая, на крыльцо вышла Оливия в сопровождении брата.

— Куда-то собрались? — с милой улыбкой обратилась она, подходя.

— Сегодня похороны отца Ариды, — сообщил граф. — Едем в Петару. Надеюсь, в наше отсутствие вы не будете скучать.

— О, какая жалость, — пропела маркиза, внимательно выглядывая меня в оконце карты. — Мои соболезнования!

Граф, сдержанно кивнув, уже взялся за дверцу, собираясь нырнуть внутрь, как вдруг Оливия произнесла:

— Мне, право, неудобно вас так напрягать, милый граф, но не найдется ли у вас в карете место для еще двоих пассажиров?

Граф снова кивнул, но меня так и подмывало громко выкрикнуть: не-е-т!

— Тоже прокатимся до Петары, — прощебетал Оливия, приподнимая пышные рыжие юбки и втискиваясь в карету. — Давно там не была, заодно поищем средство от муравьев получше. Ведь долго злоупотреблять вашим гостеприимством мы не сможем.

Граф что-то галантно пробурчал, я же хмуро уставилась в противоположное окно, лишь бы не здороваться с Оливией. Однако той и не требовалось моя поддержка, потому что она болтала за всех сразу.

Ее брат, оказавшийся вблизи еще более долговязым и остроносым, уселся напротив меня. Его острые коленки упирались в мои, поэтому я максимально подобрала ноги. Это было крайне неудобно, но поделать я ничего не могла.

Зато Оливия расположилась с удобствами. Напротив нее сидел граф, и маркизу нисколько не напрягал тот факт, что во время езды ее ноги почти переплетаются с затянутыми в черный бархат конечностями графа. Кажется, ей это даже нравилось. А на каждом ухабе она театрально вздрагивала, ахала, охала и прикладывала руку к сердцу, а иногда клала ее на колено графу, поспешно тут же убирая, как бы смущаясь.

Я не могла смотреть на это представление, поэтому глядела в окно. Господин Ламтер пытался выдавить из себя что-то связное, но я никак на его не реагировала. Хватит с меня уже этих мужиков!

Когда мы почти проехали лес, маркиза вдруг издала такой истошный вопль, что я чуть не вывалилась в открытое окно.

— Что с вами? — в голосе графа мне послышался испуг и… раздражение?

— Паук! — орала маркиза, как оглашенная, топала ногами, суетясь и стряхивая с себя что-то. — На меня упал паук с дерева! А-а-а-а…!

И с диким визгом маркиза, не удержавшись на очередном ухабе, плюхнулась на колени к графу, продемонстрировав при этом задравшиеся нижние юбки. Она испуганно обхватила его за шею и всем телом прижалась, словно ища защиты.

— Уберите его! Отгоните! Ой, мама! — верещала Оливия.

Она так активно болтала ногами, что одна ее туфля у нее спала и вылетела в окно.

— Ганс, останови! — повелительно прокричал граф, стукнув в стенку кареты. Повозка замерла.