Графиня тьмы

Вернувшись на улицу Монблан, Лаура отослала Бину спать и заперлась с Жуаном в малом салоне. В нескольких словах она пересказала ему свою беседу с министром, стараясь сначала не упоминать о том, что ожидало его самого. Он внимательно выслушал ее с бесстрастным выражением на лице, довольствуясь лишь только замечанием:

— Ваша миссия не ограничена во времени… Возможно, придется провести за границей годы…

— Так и есть.

— И вы согласились?

— Немедленно, как только поняла, что я смогу заботиться о девушке, к которой бесконечно привязана. Я, разумеется, понимаю, что все это вам может оказаться не по нраву… Ваши убеждения…

— Забудьте о них! — с нажимом возразил он. — Я предан вам более, чем Республике!

Лаура подхватила мяч на лету:

— Но до какой степени? Вы же знаете… и министр тоже знает, что я не могу отправить Бину одну в Сен-Мало: она умрет от горя.

— А зачем ее отправлять?

— Потому что она сумасбродна и порой несдержанна на язык…

— Возможно. Однако она еще ни разу не проболталась о мальчике, которым занималась целый день как-то в январе, почти два года назад.

— Я знаю и, наверное, могу отвечать за нее, но господину Бенезешу этого недостаточно. Он не может позволить ей участвовать в секретном деле чрезвычайной государственной важности. Ни ей… ни вам, — с нажимом на это «вам» произнесла Лаура, — не будет позволено сопровождать меня, если вы не будете женаты.

К ее величайшему удивлению, Жуан не стал возражать. Только молния промелькнула в его серых глазах и внезапно побледнело лицо. Лаура продолжила:

— Республиканского брака было бы достаточно, но если вы, Жуан, не подчинитесь, придется нам расстаться. Вам не разрешат следовать за мной. Решайтесь, и поскорее! Мы выезжаем через три дня.

— Вы знаете, что для меня означает республиканский брак, и я не оскорблю Бину такой пародией…

— И все же эта пародия нередка в наши дни.

— Возможно, но если я женюсь на Бине, то только освятив союз узами церкви. Даже если потом никогда к ней не притронусь! Иначе она не сможет считать себя замужней женщиной. Но поскольку это непреложное условие, я женюсь на ней хоть завтра. Нельзя задерживать отъезд.

Приятно удивленная легкостью, с которой несговорчивый Жоэль Жуан поддался на ее уговоры, Лаура ни сном ни духом не ведала, насколько перспектива увезти ее на много лет из Франции облегчала дьявольские страдания, терзавшие его с того самого вечера, когда Батца выпустили из тюрьмы. Ему удалось все же узнать, что его выстрел из пистолета хоть и серьезно ранил, но не убил барона. Тот все еще обитал на улице Бюффо, где Мишель Тилорье ревниво его выхаживала, запретив кому-либо, кроме врача, приближаться к дому. Случай подарил ей мужчину, в которого она с детства была влюблена, и она вознамерилась сохранить его для себя. Если и удастся его спасти, то не для того, чтобы он достался другим. В особенности другой! И Жуан оказался перед дилеммой: допустить выздоровление барона, рискуя тем, что Лаура в конце концов узнает, что произошло, или же завершить свое дело, чтобы навечно избавить Лауру от этого человека.

Этот внезапный отъезд был спасительной соломинкой, и надо было хвататься за нее, чего бы это ни стоило!

На следующий день в мэрии новенького, с иголочки, 2-го округа, в присутствии свидетелей в лице Лепитра и Луизы Клери, плачущая от счастья Бина сочеталась браком с повелителем своих дум. Жюли Тальма, к которой Лаура зашла накануне вечером объявить об их «окончательном» отъезде, оказалась не в состоянии присутствовать на каком бы то ни было бракосочетании: она только что потеряла старшего сына и готовилась к разводу. Бедная женщина тонула в слезах. Не отходившая от нее старая подруга Луиза Фюзиль, у которой она собиралась пожить некоторое время (красивый дом на улице Шантерен был продан гражданке Богарне), окружила ее заботой и вниманием, ведь здоровье Жюли заметно пошатнулось. И Лаура с большей грустью, чем сама того ожидала, простилась с ней.