Графы Лудольф

Более правдоподобной, и тому есть много письменных исторических подтверждений, является версия о неразделенной любви к женщине. Молодой корнет был безумно и безответно влюблен в графиню Юлию Самойлову — дочь того самого графа Павла Петровича Палена, о котором я рассказывала раннее.

Ох уже эта Самойлова! Сколько сердец она разбила! Да и сама она не лучшим образом закончила свои дни — в бедности, позабытая всеми. Кара судьбы, может быть?

Евгений Баратынский в своем «Бале» посвятил Самойловой стихотворение:

Страшись прелестницы опасной,
Не подходи: обведена
Волшебным очерком она,
Кругом ее заразы страстной
Исполнен воздух! Жалок тот,
Кто в сладкий чад его вступает:
Ладью пловца водоворит,
Так на погибель увлекает!
Беги: нет сердца в ней!
Страшится вкрадчивых речей
Одуревающей приманки;
Влюбленных взглядов не лови:
В ней жар упившейся вакханки,
Горячки жар — не жар любви….

Александр Сергеевич Пушкин упоминает о Самойловой во второй главе Путешествия в Арзрум:

Ей нет соперниц, нет подруг,
Красавиц наших бледный круг
В ее сиянье исчезает…

Слухи о самоубийстве корнета быстро распространились по Петербургу, произошел страшный скандал, слишком громкий даже для скандальной репутации Юлии Самойловой, и она принимает решение уехать в Италию. Сначала Юлия едет в свое имение Грюссэ под Парижем, а потом покупает красивую виллу на озере Комо и дворец в Милане. Тут же ее дворцы и виллы наполняются великолепными произведениями искусства, она покровительствует художникам и композиторам. На озере Комо ее часто посещали известнейшие итальянские композиторы, такие как Россини и Доницетти.

В тот же трагический год Самойлова знакомится с художником Брюлловым в доме русского посла Гагарина. И вот странное роковое совпадение в их судьбах. Из-за Брюллова тоже погибает человек — в художника влюблена некая Аделаида Демулен. До безумия ревнивая, Аделаида не справляется со своими чувствами и бросается с римского моста прямо в Тибр.

Конечно, друзья художника обвиняли его в равнодушии (но что тут поделаешь? Как говорится, сердцу не прикажешь, не любил он эту девицу), хотя, получив предсмертное письмо Аделаиды, художник был морально готов навсегда связать себя с нелюбимой женщиной, лишь бы избежать трагедии, но, увы, было уже слишком поздно. Между тем жестокая красавица Самойлова даже слезинки не пролила по поводу самоубийства Сен-При.

О любви Самойловой и Брюллова можно прочесть во многих произведениях, например, в рассказах В. Пикуля. Юлия нежно называла художника Бришка драгоценный, а он написал множество ее портретов. В своем шедевре «Последний день Помпеи» Самойлова изображена трижды. Кстати, Брюллов имел огромный успех в Неаполитанском королевстве, писал портреты членов королевской семьи и местной знати.

Последний член семейства графов Сен-При, о котором я хотела бы рассказать, — это дочь Карла Францевича — Ольга Карловна.

Графиня Ольга Карловна Сен-При (1807–1853) в 1827 году вышла замуж за князя Василия Андреевича Долгорукого (1804–1868). Она принесла в приданое мужу обширные имения на 4,5 тысячи крестьянских душ в Нижегородской и Костромской губерниях.

Ольга, по свидетельству князя П. В. Долгорукого (статья К. Вихляева «Роза — князь Василий Долгорукий»), была лицом некрасива до безобразия, но зато одарена от природы не только замечательным умом, но еще и редчайшими свойствами души.

Невозможно было встретить натуру более чистую, сердце, одаренное большим благородством и верностью в дружбе. Сочетание ума, доброты, прямоты характера с взглядом оригинальным на людей и на предметы, часто необыкновенно оригинальным, взглядом, который Ольга Карловна не скрывала не только в дружеских беседах, но и в салонах большого света, — это сочетание свойств, приправленное отличным умением говорить истины не оскорбляя, подчас осмеивать людей самым добродушным образом, — все это придавало очаровательный характер беседам с умной и добрейшей Ольгой Карловной.

Но лишь стоило несчастному человеку прибегнуть к ее помощи, насмешка исчезала, оставались только доброта и великодушие. За своих друзей она готова была идти в огонь и в воду и вопреки петербургским обычаям никогда не обращала внимания ни на общественное положение, ни на придворное влияние своих друзей, поэтому на нее можно было положиться всегда и во всем. При дворе ее не любили за ум, за остроту, за прямоту характера, но не могли не уважать за те же качества, за которые не любили (какое-то время Ольга находилась на воспитании у жены графа Остермана-Толстого, то есть в доме своей тетушки).