Графы Лудольф

«Граф Штакельберг скорее малого, чем большого роста, скорее плечист, чем толст, с головою, украшенною пышными волосами и гордо поднятою кверху. Будучи посланником в Варшаве, он приучил себя к этой величавой осанке, которая с тех пор стала для него привычной и так противоречит гибкости и услужливости, проявляемым им к людям, пользующимся властью».

Еще один современник графа Отто-Магнуса дает ему меткую характеристику в доме у известного польского композитора Огинского (см.: «Интимный дневник французского дипломата при дворе Екатерины Мари Даниель Бурри де Корберон»). Запись от 22 июля 1775 года:

«Утром я был у гетмана — это очень любезный человек… Он очень хорошо играет на скрипке, на кларнете, на арфе и на гармонике. Мне он рассказывал об арфе, которую изобрел и к которой будет приспособлена флейта. Теперь он сочиняет оперу на польском языке, очень к тому пригодном, я с удовольствием прослушал один пассаж из этой оперы. Характер графа Огинского проявляется во всех его поступках не столько энергичным, сколько нежным и мягкочувственным. Этим объясняется склонность его к частной жизни и к музыке…»

«Перед обедом мы сделали визит вице-канцлеру. После кофе явился русский посол граф Штакельберг. Я видел его одну только минутку, но все-таки он мне показался человеком ловким, тонким, много пожившим и знающим людей».

В 1772 году по совету короля Пруссии граф направлен Екатериной в Польшу в качестве посланника и полномочного министра.

В начале ноября 1772 года Штакельберг, Бенуа и Ревицкий потребовали от Станислава Августа созыва сейма, который бы признал раздел Польши.

Барон Штакельберг (графом он станет позднее) много раз встречался и беседовал с королем Польши. Из статьи С. Соловьева «История падения Польши» узнаем следующие подробности:

«Король одним декламировал против России, другим внушал, что русская императрица согласна вместе с ним на образование конфедерации против раздела. Король даже дал знать об этом австрийскому послу, чтобы пустить черную кошку между союзниками. Штакельберг старался внушить полякам, что Россия не покровительствует королю, и так как Чарторыйские больше не монополисты наших сношений в Польше, то нация не рискует быть обманутой. В конце октября Штакельберг имел очередное объяснение со Станиславом-Августом.

Претерпев столько страданий за отечество, запечатлев своею кровью дружбу и приверженность к императрице и видя, что государство мое обирают самым несправедливым образом и меня самого доводят до нищенства, я понимаю, что меня могут постигнуть еще большие бедствия, но я их уже не боюсь».

На это Штакельберг задал риторический вопрос: что станет с королем, если 100 000 войска наводнят Польшу, возьмут контрибуцию, заставят сейм подписать то, что угодно соседним державам, и уйдут, оставив короля в жертву злобе врагов его? Король сильно побледнел при этих словах и, убежденный, обещал сделать все, что скажет ему русский посол.

29 января 1773 года король созвал Сенат, принявший решение созвать сейм 8 апреля. Подробный план действий трех послов по созыву и проведению сейма, составленный в Коллегии иностранных дел и отредактированный Екатериной, был направлен Штакельбергу 24 февраля. Добиться ожидаемых от сейма целей послу предписывалось в тесной координации с представителями Пруссии и Австрии, употребляя «или военную силу, или увещание, или подкуп».

Для подкупа депутатов Штакельберг должен был создать общую кассу, взнос в которую для каждой страны-участницы раздела составлял 150–200 тысяч талеров. В отношении государственного устройства Польши инструкции графу предусматривали сохранение «liberum veto — утверждение навсегда правления избирательного», причем иностранные претенденты на польский трон исключались. Екатерина предписывала послу Штакельбергу сотрудничать преимущественно с королем, предварительно убедившись, что он вошел в виды трех дворов. По словам историка А. Б. Каменского выходит, что в период 1775–1788 годов Польшей фактически управлял не король Станислав-Август, а барон Штакельберг.

В сентябре того же года Отто-Магнус представил вместе с прусским дипломатом декларацию трех держав: России, Пруссии и Австрии — о разделе нескольких земель Польши. В результате сложнейших переговоров он добивается признания декларации держав и помогает королю Понятовскому устоять против оппозиции, во главе которой стояли гетман Браницкий и князь Чарторыйский, тем самым ставя короля в полную зависимость от России и навлекая на себя ненависть поляков.