Читаем Грамматическая Аптечка полностью

почти скороговоркой, он диктует слова, а ребята записывают их в тетрадях. Затем наступает момент проверки. Ребята меняются тетрадками в парах. Учитель предъявляет им листочки по одному. Это еще одна встреча со словарным словом. Помните, сколько их? Нашлась ошибка (№6 на полях) - солнышко - изготовление правильного листочка - вывешивание при помощи скотча - пребывание на стенке - ритуал снятия - диктовка - проверка. Семь! Как тут не запомнить даже самое длинное и экзотическое слово (мИстИфИкация) и сколько бы их ни было!

Ребята сверяют листок с тем, что видят в соседской тетради. И если ни у кого ошибки не обнаружено, то слово отправляется “на пенсию”, с тем чтобы отдохнуть, но, может статься, через некоторое время (например, месяц) опять окажется на стенке для проработки. Если же в классе есть хоть один прокол (поднятая рука означает ошибку), то несчастное слово (нет ему покоя!) немедленно возвращается на стенку. Через неделю его ждет еще одно испытание, правда, уже в новой компании. Вот такой коловоротный процесс. Подводим итоги. Ни одной ошибки - пятерка, одна-две - четверка, от трех до пяти - тройка, больше пяти - двойка, а то и вовсе кол. Личная подпись. Тетрадь возвращается к хозяину.

Обсуждаем, по какой причине слово вторично угодило на стенку. Или “ошибкоопасное” место выделено непрофессионально, или фломастер бледный... Знатоки этого дела берут листок со словом “на реставрацию”.

Вот такой круговорот слов в природе.

Средство пятое

ПОДНИМЕМ ОРФОГРАФИЧЕСКИЕ ПАРУСА!

Эту работу давным-давно я подсмотрела на уроке Елены Павловны Ельсуковой, которая в те далекие времена так же, как и я, бегала к знаменитой московской учительнице Лидии Константиновне Филякиной за "филькиной грамотой" чуть не каждый вечер...

Итак, положим, что после очередной проверки тетрадей вы наскребли штук двадцать слов с детскими ошибками и они у вас выписаны на листочке. Попросите посыльных раздать по штуке на каждого предварительно нарезанные полоски бумаги - "паруса".

Теперь надо определиться с бортами. "Левый борт" - это те, что сидят по левую сторону от мысленно проведенной посередине парты черты, "правый" - те, что сидят справа от нее.

Читатель своим училкиным носом уже чует, небось, что "борта" - это традиционные первый и второй вариант, а "одиночное плаванье" окажется самым обыкновенным словарным диктантом? Тут мне вряд ли удастся его переубедить. Только вот что сказал мне сын, теперь уже семиклассник, на мой вопрос, не чуял ли он тогда подмены, не считал ли "одиночное плаванье" хитрой уловкой учителя, подсовывающего им горькое лекарство: "Нет, конечно! Ты что?! И в голову не приходило. Зачем ты сказала?!. Было так интересно!" Сравнение показалось ему чуть ли не циничным! Для Никиты это была другая работа.

Одиночное плавание

"Левый борт, подмигните мне левым глазом. Правый, помашите мне правой рукой Поплыли!" И я диктую по одному слову левому и правому борту по очереди - всего по десять слов каждому.

Диктую очень быстро, переспрашивать и переговариваться нельзя: плаванье-то одиночное. Один на плоту. С кем говорить, с чайкой, что ли? Опять же, к соседу сзади обернешься - плот перевернешь, а море и без того штормит. Не так уж часто маленькие обитатели нашей школы сидят "трамвайчиком" - в затылок друг дружке, но публичное одиночество здесь деловое. Оно замотивировано правилами игры и бешеным темпом, а вовсе не тем, что так удобно учителю.

Слова пишутся в столбик, и парус каждый раз надо сворачивать (загибать бумажку) ровно на одно словечко. Шестиклашки моего коллеги Сергея Плахотникова на уроке литературы были ошарашены своим открытием: как это "белеет парус одинокий"? Явная же буря: "мачта гнется и скрипит", "ветер свищет". Но ведь в бурю паруса сворачивают!.. Вот и мы свои свернули, наконец.

Волны становятся меньше. Море стихает. Поднять паруса! Разворачиваем бумажки, открывая по слову. Начинаем с последнего. "Левый борт, найдите в своем слове двойную "эс" (или непроизносимую "тэ", или твердый знак и т.д.). Левый борт, найдите в своем слове черточку (или корень "плав", или две буквы "е" и т.п.)" Сами слова и что в них искать - это зависит от того, во втором или в пятом классе происходят события.

Нашли - обвели в кружок. Не нашли - придется проделать в этом месте дырку. Ручкой. Настоящую. Насквозь. А дома придется парус "штопать" (делать работу над ошибками).

Вот и десятое (пятнадцатое, двадцатое - это, смотря, какие у вас аппетиты), последнее, слово. Парус развернут. У кого сколько дырок? Расстроенных нет: одни рады, что ни одной, другие - что их вон сколько!

По морю-окияну

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки