Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Высокое искусство романтизма
не жаловало низменных примет.
Какие были, черт возьми их, были

!Какой вскипал и разгорался пыл!
…Все знают – обокрали и побили.
Романтик говорит, что – прокутил.

Николай Голь. «Романтизм»

[47].

Синкретичное имя как результат обратного словообразования

Многие поэты извлекают синкретическое имя или непосредственно существительное из совокупности современного прилагательного и древнего имени, застывшего в идиомах, наречиях, безличных предикативах. В стихах появляются разные падежные формы существительных пусто (← попусту), поздно (← допоздна), светло и светла (← засветло), темно (← затемно), давно (← издавна), сухо (← досуха, насухо, посуху) и т. п.:

Всё – блажь ночей, причуда их, загадка.
До слабого рассветного поздна
творится, при мерцании огарка,
печальное признание письма.

Белла Ахмадулина. «Глубокий обморок»

[48] ;

подарю тебе солнце и звезды
и старый сундук
где хранится прекрасное поздно
и золотое вдруг

Давид Паташинский. «мое дорогое»

[49] ;

Заветный дом – светло замрожено
От крыши тень – крылом. Стучу в светло
перепелом – там ждут меня давно —

Ноэтоневозметоневозмо!..................

На дверь и стены зырит как в трюмо —
и там – я сам – портрет и натюрмо

Генрих Сапгир. «Бутырская тюрьма в мороз» / «Генрих Буфарёв. Терцихи»

[50] ;

Бумага стерпит и не то. Позор забудется под утро.
Заснет, согнувшись у стола, печальный кукольник забав.
Сложилось в землю шапито. Луна, забытая, как кукла,
плеснет хрустального светла

, дорогу солнцу угадав.

Давид Паташинский. «Бумага стерпит, люди – нет. Еды осталось на неделю…»

[51] ;

Лишь ты вздохнешь украдкой
С чужого высока
В ответ на чуждый стон.

Сергей Вольф. «Остаточная грусть…»

[52].

В подобных, достаточно многочисленных случаях обратного словообразования (редеривации) невозможно и не нужно искать единственную мотивирующую основу неологизма, воспроизводящего древнее синкретичное имя. Авторское преобразование формы не просто происходит на фоне всей парадигмы, хотя бы и дефектной, но и восполняет эту парадигму. Поэты частично достраивают разрушенные парадигмы, осколки которых сохранились только в наречиях:

– Нельзя разрушать искусство,
душе пустотой грозя!
– Тогда покажите пусто
и дайте мне что нельзя!

Михаил Яснов. «Памяти Олега Григорьева»

[53] ;

Сад стоит ногами на кровати – веки стиснув, руки – на перильца,
Одеялко на потлевшей вате в тесную решетку утекло.
Никуда не дернуться дитяте обмершего града-погорельца,
Никому не отольется в злате вечное повапленное тло

.

Олег Юрьев. «Песня»

[54] ;

Костер сгорел дотла, и тло
хранило ровное тепло.
Сквозь тонкий куполок тепла
роса осенняя текла.

Михаил Дидусенко. «Костер сгорел дотла, и тло…»

[55] ;