Грамматика фантазии. Введение в искусство придумывания историй

маленький гиппопотамчик всегда больше самой большой мухи.)

Можно придумать путешествия "на поиски чего-нибудь самого маленького" или "самого большого". Всегда найдется персонаж меньше самого маленького персонажа. Или толстая синьора (эту историю рассказала Энрика Агостинелли), которая еще толще другой синьоры, расстраивающейся из-за того, что она толстая...

Вот еще пример, иллюстрирующий соотношение и относительность понятий "мало" и "много".

У одного синьора было тридцать автомобилей. Люди говорили:

"У-у, сколько у него автомобилей!.." На голове у этого синьора

было столько же волос. И люди говорили: "Хи-хи, как у этого

синьора мало волос..." Дело кончилось тем, что ему пришлось купить

себе парик... И так далее.

В основе всякой научной деятельности лежит измерение. Есть такая детская игра, придуманная, видимо, крупным математиком: игра в шаги. Водящий приказывает играющим сделать то "три львиных шага", то "один муравьиный", то "шагнуть один раз, как рак", то "три раза, как слон"... Таким образом, игровое пространство все время измеряется и переизмеряется, создается и заново пересоздается в соответствии с особым, "фантастическим" мерилом.

Эта игра может послужить отправной точкой для очень интересных математических упражнений: "скольким ботинкам равна длина нашего класса", "скольким ложкам равен рост Карлетто", "сколько штопоров уместится на расстоянии от стола до печки"... А от игры до рассказа - один шаг.

Мальчик измерил в девять утра тень от сосны в школьном дворе:

длина тени была равна тридцати ботинкам. Другой мальчик, из

любопытства, в одиннадцать часов тоже спустился во двор и тоже

смерил тень: она была равна всего десяти ботинкам. Стали спорить,

пререкаться и в два часа дня пошли мерить тень вдвоем:

обнаружилось, что не прав ни тот ни другой. "Тайна сосновой тени",

по-моему, хорошее название для истории, которую можно всем вместе

изобразить и рассказать.

Техника придумывания истории математического содержания с "исполнительской" точки зрения ничем не отличается от той, что мы уже проиллюстрировали на других примерах. Если героя зовут "Синьор Высокий", то судьба его предначертана самим именем, оно определит его характер, его приключения и злоключения: достаточно проанализировать имя, и канва повествования наметится сама собой. "Высокий" будет олицетворять определенную единицу измерения мира, особую точку зрения, имеющую свои преимущества и недостатки; он будет видеть дальше всех, но то и дело разваливаться на части, и его придется терпеливо собирать заново. Он тоже будет что-нибудь символизировать - как всякая игрушка или персонаж. Со временем он может и забыть о своем математическом происхождении, приобрести другие признаки: фантазию обуздывать не надо - пока не иссяк ее заряд, пусть она устремляется вслед за "Высоким", не надо, чтобы наша воля или интеллект ее сковывали. Сказке, для того чтобы она вышла удачной, надо служить преданно, веря в то, что преданность вознаграждается сторицей.

38

РЕБЕНОК, СЛУШАЮЩИЙ СКАЗКИ

Чтобы по-настоящему вникнуть в ощущения трех-четырехлетнего ребенка, которому мать читает или рассказывает сказку, у нас слишком мало точных и заслуживающих доверия данных, поэтому нам, в свою очередь, тоже приходится пускать в ход воображение. Мы бы совершили, однако, ошибку, если бы за исходную точку взяли самое сказку или ее содержание: основные моменты жизни ребенка никак не перекликаются с содержанием сказки.

Сказка для ребенка прежде всего - идеальный способ удержать возле себя взрослого. Мать вечно занята, у отца свой непостижимый ритм жизни, что для ребенка является постоянным источником тревоги. Редко, когда у взрослых находится время поиграть с ним, как хотелось бы ему, то есть самозабвенно, с полной отдачей, не отвлекаясь. Гарантировать это может только сказка. Пока сказка длится, мама рядом, она принадлежит своему ребенку целиком, надолго, а это так приятно - чувствовать себя под крылышком у мамы. Если ребенок, прослушав одну сказку, просит рассказать ему еще - это отнюдь не значит, что она его действительно заинтересовала или что его заинтересовала только сказка - вполне возможно, что он просто хочет растянуть удовольствие, чтобы мама как можно дольше оставалась возле его кроватки или сидела, уютно устроившись вместе с ним в кресле. И чтобы ей тоже было удобно - иначе она, того гляди, вскочит и убежит...

Пока струится плавный поток повествования, ребенок может наконец вволю насмотреться на свою маму, как следует разглядеть ее лицо, глаза, рот... Он, конечно, слушает, но при этом охотно позволяет себе отвлекаться например, если сказка уже ему известна (потому-то он, хитрюга, наверное, и попросил ее повторить), то от него требуется только следить, чтобы ее читали или рассказывали правильно. А пока что главное его занятие рассматривать маму или другого взрослого, ведь такая возможность предоставляется довольно редко.