Грамматика цивилизаций

Я спрашиваю себя, в какой мере эта полемика может оказаться интересной для итальянского читателя. Если задуматься, то спор представляется чрезвычайно важным и в силу этого не может никого оставить равнодушным. Кто будет отрицать огромную роль истории? Конечно же, она не должна ни ограничиваться подпиткой всегда заслуживающего критики национализма, ни чрезмерно углубляться в гуманизм, которому я отдаю предпочтение. Важно то, что история — это тот ингредиент, без которого оказывается лишенным доверия любое национальное сознание. А без такого осознания невозможна никакая самобытная культура, подлинная цивилизация ни во Франции, ни в Италии.

Фернан Бродель

Введение История и настоящее

Эти первые страницы уточняют смысл тех усилий, которых требует от учеников выпускных классов лицеев новая программа по истории. Эти страницы открывают книгу согласно простой житейской логике. Однако педагогическая логика может с этим не согласиться. Вот почему чтение этих страниц может оказаться отнесенным к началу второго триместра, когда учащиеся приступят к изучению крупных цивилизаций, что само по себе непросто, будут уже знакомы с терминологией и соответствующими философскими спорами. Вместе с тем нельзя исключать и возможность того, что изучение курса может начаться именно с этих страниц.

Новая программа по истории в выпускных классах ставит непростые проблемы. Она претендует на объяснение современного мира в том виде, в каком он открывается нашим глазам, причем зачастую используя для этого усложненные термины; мир этот может быть понят только при таком историческом подходе, который включает смежные общественные науки: географию, демографию, экономику, социологию, антропологию, психологию…

• Три последовательных объяснения

Того, кто пытается объяснить современную действительность, можно обвинить в претенциозности. Считают, что самое большое, на что можно рассчитывать, это попытаться лучше понять современность, используя для этого тот или иной подход. Ваша программа предполагает последовательно три таких подхода.

Прежде всего необходимо знать, что сегодняшний период истории частично объясняется периодом, который ему непосредственно предшествовал. Для такого краткого экскурса в прошлое история с легкостью заговорит. Итак, первая часть вашей программы будет посвящена драматическим, зачастую просто нечеловеческим дням и годам, которые мир пережил начиная с Первой мировой войны, с августа 1914 г., и до настоящего времени. Эти события поистине перевернули мир, максимально драматизировали начало XX в. и все еще отзываются многоголосым эхом в нашей теперешней жизни.

Сами по себе эти прошлые события одновременно объясняют и не объясняют настоящее. Дело в том, что современность есть продолжение — в разной степени — тех событий, которые имели место в близком и далеком прошлом. Современность впитывает в себя предшествующие века и даже «все историческое развитие человечества вплоть до наших дней». Тот факт, что настоящее подразумевает опыт прошлого в таких масштабах, не должно вам показаться абсурдным, хотя у всех нас есть склонность непроизвольно рассматривать окружающий мир как кратковременный период нашего собственного пребывания в нем и видеть его историю как быструю смену кадров в кинофильме, где все следует одно за другим или все перемешивается: войны, сражения, встречи на высшем уровне, политические кризисы, дни революционных потрясений, революции, экономические кризисы, идеи, интеллектуальная и артистическая мода…

Однако нетрудно заметить, что человеческая жизнь включает в себя множество иных реальностей, которые могут занять свое место в потоке событий: пространство, в котором живут люди, социальное окружение, определяющее их бытие, этические осознанные и неосознанные правила, которым они подчиняются, их религиозные и философские верования, их собственная цивилизация. Эти реалии живут гораздо дольше нас и у нас часто в течение всей нашей жизни не хватает времени заметить, как они кардинально меняются.

Если мне будет позволено прибегнуть к сравнению, окружающий нас физический мир — горы, реки, ледники, побережья — подвергаются изменениям. Они столь медленны, что никому из нас не дано заметить их собственными глазами, если только мы не прибегаем к сравнению с далеким прошлым или не исследуем их научными методами, выходящими за рамки нашего личного наблюдения. Жизнь наций, цивилизаций, психика или религиозное настроение внешне кажутся более подвижными, однако поколения людей сменяются, не слишком их затрагивая. Напротив, что не уменьшается, так это значение тех глубинных сил, которые входят в нашу жизнь и кроят мир по своей мерке.

Итак, близкое и более или менее удаленное от нас прошлое смешиваются в множественности настоящего: когда близкая история бежит к нам во весь опор, удаленная от нас история сопровождает нас медленными шагами.