Грань

Я склонился к уху охранника и шепотом спросил:

— Лавинг здесь?

Молчание. Поуг взял охранника за руку и лезвием провел поверх ногтя. Безболезненно, но очень действенно — даже сквозь кляп был слышен крик ужаса.

Парень кивнул, что означало: да, он здесь.

— Сколько всего людей внутри?

Я начал отсчет. На цифре четыре он энергично закивал головой.

— А тот человек, что нанял Лавинга? Мы знаем, что он уже едет сюда. Когда вы ждете его? Моргай мне в ответ. Один раз будет означать пять минут.

Я внимательно считал. Получалось, что через полчаса.

— Кто он такой?

Охранник так отчаянно выпучил глаза и замотал головой, что я поверил — личность заказчика ему неизвестна.

— Эти четверо внутри… Они все вместе с девочкой?

Он пожал плечами, но тоже с явным испугом. Похоже, и этого он не знал.

— Где она?

Я начал указывать различные направления, а охранник либо кивал, либо отрицательно мотал головой. Пару раз он пожал плечами, что у нас теперь означало отсутствие информации.

Стало очевидно, что они находились в задней части здания в самом конце главного коридора, хотя парень либо не знал, либо не помнил, на каком из этажей. Потому что только при самом входе сооружение было одноэтажным. Чем глубже оно уходило в склон холма, тем больше имело уровней — это установила Дюбойс.

Затем я сделал знак Поугу, и тот достал большой шприц. Наш пленник снова начал извиваться, думая, вероятно, что его ожидает смертельная инъекция. Но Поуг ловким движением ввел иглу в вену, и уже через несколько секунд охранник крепко спал.

— Надолго? — шепотом спросил я.

— Плюс-минус два часа.

Я сорвал со рта охранника ленту, опасаясь, что его снова потянет блевать и, находясь под действием сильного снотворного, он захлебнется. Поуг посмотрел на меня удивленно, потому что его не трогала дальнейшая судьба бандита, но ничего не сказал.

У входной двери я смазал петли слюной, чтобы меньше скрипели, и она действительно беззвучно открылась. Я ожидал увидеть внутри лампы-времянки на батареях, но работало основное освещение. Нам с Поугом оставалось только гадать, почему базу не отключили от электроснабжения: уж не приобрел ли ее в собственность Генри Лавинг? Неплохое местечко для его бизнеса — вышибать из людей информацию. Оно само по себе внушило бы страх любому, кого доставили бы сюда против воли. И конечно же, его стены, способные выдержать нападение русских, не позволили бы никакому случайному прохожему услышать крики изнутри.

Пол длинного коридора покрывал линолеум весь в пятнах от сырости. Он проходил через все здание. Я посмотрел, нет ли камер слежения или других охранных систем, но ничего не заметил.

Вернув «беретту» с глушителем Поугу, я достал свой «глок». И мы пошли вдоль стометрового коридора, держась ближе к затененной стене. Поуг двигался впереди, я следовал за ним, то и дело оглядываясь. Время от времени он осторожно пробовал ручки дверей, но все они были заперты. Очевидно, что мы проникли через единственный вход в здание, хотя едва ли здесь не предусмотрели путей отступления на случай пожара.

Впрочем, думать об отступлении еще рано. Мне нужно было найти подопечную, которую я упустил.

Коридор заканчивался лестницей, ведущей вверх и вниз.

Куда нам идти дальше?

И я сыграл еще в одну игру: мысленно подбросил монету.

Выпал «орел», что по моим правилам означало — наверх.

62

На площадке второго этажа мы остановились и прислушались.

Смутные шумы, источников которых мы не понимали, доносились, казалось, отовсюду. Постукивания, щелчки… Где-то капала с потолка вода? Воздух здесь был сырой, пропитанный запахом плесени и очень холодный. Один из традиционных приемов «дознавателей» — вести допрос в непрогретых помещениях.

Вход на второй этаж тоже оказался заперт, и мы поднялись на самый верхний — третий. Здесь, в конце коридора, метрах в двадцати от нас, был виден свет. По растрескавшемуся линолеуму мы быстро подошли к проему, откуда и пробивался свет. Заглянули внутрь. Эта дверь выходила на широкий балкон, нависавший над просторным залом второго этажа размерами примерно тридцать на сорок метров. Раньше здесь, видимо, располагался центр управления — повсюду между перегородками стояли серые рабочие столы и металлические консоли для электронных приборов. Теперь они пустовали. Кроме плесени, здесь пахло еще и затхлой полусгнившей бумагой. Светильники под потолком не работали, но пространство в дальнем конце зала за высокими перегородками было ярко освещено.

Я указал в ту сторону и двинулся вперед, на свет, под прикрытием Поуга, низко склоняясь, а временами перемещаясь едва ли не на коленях. Так мы добрались до лестницы, ведущей вниз, но предпочли остаться пока на балконе. Скоро из дальнего угла зала до нас донеслись голоса, звучавшие то громче, то тише. Говорили мужчины, но я не мог разобрать ни слова. В интонациях сначала слышалось раздраженное нетерпение, потом заговорили более размеренно, увещевательно, успокаивающе.

Если Аманда была там, в разговоре она не принимала участия.