Грань

— Главное, Уэстерфилду это понравится. Впереди у него замаячит громкий процесс, который украсит его послужной список. Клэр сейчас проверяет информацию, собранную мною в доме Грэма — того типа из министерства обороны, чей чек подделали. Мы продвигаемся вперед. Но мне нужны Кесслеры. Если придется, вали все на меня. К этому я готов. Но я не могу сейчас отдать их ему.

— Постараюсь помочь. — Эллис вздохнул.

Мы разъединились, и я погнал машину назад, к явочному дому у Грейт-Фоллз. Связался с Ахмадом, ввел его в курс дела и узнал от него, что у них все спокойно. Только Джоанн с мужем поссорились. Из-за какого-то пустяка. Впрочем, я и раньше замечал, что свары между клиентами обычно разгорались по мелочам. Потом трубку взял Райан. Казалось, он был трезв. Я сообщил ему об инциденте у дома Билла Картера, заверив, что теперь ситуация под контролем. Аманда и их друг находятся под надежной федеральной охраной. Потом я поспешил отключить телефон, прежде чем в разговор вклинилась перепуганная Джоанн.

Было около шести вечера, и усталость давала о себе знать.

Но телефон не умолкал. Теперь на нем определился номер Дюбойс.

— Это я. Говори, что там у тебя.

— Пара пунктов. Сначала о вертолете… Кстати, я заметила, что женщины никогда не пользуются термином «вертушка». Я разговаривала с тремя мужчинами и тремя женщинами. Для мужчин это была «вертушка», но для женщин обязательно «вертолет» или даже «геликоптер».

Слава Богу, к Дюбойс вернулась способность подмечать странности. Значит, пережитое у Грэма для нее осталось в прошлом.

— Никакого полетного задания не существовало. Я долго размышляла, что это значит. Исходила из предположения, что это не вертолет одной из государственных служб — противопожарной или полицейской…

— Едва ли.

— И это не чартер. Компании, сдающие летательные аппараты внаем, очень тщательно следят за этим. Один неправильно оформленный полет — и прощай лицензия. А стало быть, этим вертолетом владеет частное лицо.

— Памук? Он ведь называет себя инвестиционным банкиром, а значит, может это себе позволить. Или у него есть богатый клиент.

— Теперь информация по делу Грэма. Я уже получила аналитические материалы через нашу систему ОРК.

— Ничего себе! Ты быстро работаешь.

— Так ведь вы и велели сделать это быстро. Есть кое-какие адреса.

— Что-нибудь поблизости?

— Вы не поверите, но это совсем близко. Площадь Дюпона в Вашингтоне.

Я допускал и такую возможность, но опасался, что речь скорее пойдет о Гринвич-Виллидже в Нью-Йорке или Феллз-Пойнте в Балтиморе, что было бы гораздо проблематичней, поскольку я хотел побывать на месте сам.

— Отправь мне адреса электронной почтой. И отдельное спасибо за оперативность.

— Сейчас я переключилась на медиков. Отсеиваю по специализации. Как вы думаете, в каком месте пуля зацепила Лавинга?

— Понятия не имею.

— Если бы она задела кость, было бы легче искать.

— Почему?

— Тогда ему понадобился бы хирург и ортопед в одном лице. Сузилось бы поле для поиска. Так вы не припомните?

— Нет.

— Жаль, но я все равно его вычислю. Ясно только, что это не ухо-горло-нос. А адреса сейчас передам текстовым сообщением на телефон.

Наш разговор на этом закончился.

А через минуту вся информация по делу Грэма уже лежала в памяти моего мобильника. Я быстро прочитал ее и остановился на обочине шоссе. Выделил и скопировал адрес в устройство джи-пи-эс, потом нажал на кнопку «Начало маршрута» и стал послушно следовать командам, которые подавал мне синтезированный женский голос.

31

Так я и добрался до площади Дюпона, в прежние годы центра домостроения, через который протекал симпатичный канал, где, кроме того, располагалась знаменитая скотобойня. Теперь это был один из наиболее фешенебельных районов столицы нашего государства.

По дороге я понял, почему меня так раздражает автоматический голос спутникового навигатора. Его интонации очень напоминали манеру Крис Тизли — помощницы Уэстерфилда. Однако устройство помогло мне подъехать прямиком к фасаду магазина в самом начале ответвлявшейся от площади Коннектикут-авеню. Несколько вальяжных продавцов торговали подержанными компакт-дисками. Среди покупателей преобладала молодежь слегка за двадцать, разбавленная несколькими потрепанными жизнью бородатыми любителями музыки примерно моего возраста. Я подошел к юноше-кассиру, показал ему свое удостоверение, а заодно и фото человека азиатской наружности, забравшего монеты с почты в Нью-Джерси — фигуранта дела Грэма.

Кассир сказал, что ничего не знает о нем. Я опросил еще четверых или пятерых продавцов. Но и они, как выяснилось, тоже ничего не знали ни о поддельных чеках, ни об азиате, изображенном на фото.