Грань

— Хрена ты разберешься. Че, вовремя приехал, да?

— Я не мог раньше, я ж тебе писал.

— Ни хуя ты мне не писал. И ни хуя я сейчас никуда не поеду.

— Девочки-мальчики, не ссорьтесь, — раскатисто-добродушно трубит Аднан, отходчивый, как все холерики. Ни слова не понял из нашей перебранки и ему все равно, о чем там у нас сейчас все. — Давайте на моей поедем.

— Да мы не ссоримся, — ледяным тоном объявляет Рик. — Сейчас едем.

— Ты. Чего-то. Не. Понял?.. — оборачиваясь к нему, говорю раздельно, уже другим совсем, угрожающе-вкрадчивым таким тоном.

— Ладно, я погнал, — говорит Аднан. — Догоняйте.

— Будем там, — обещает Рик, не сводя с меня глаз.

Только он может один туда ехать.

* * *

Не говоря ни слова, круто разворачиваюсь и топлю на выход — ловить такси. Домой.

Он не удерживает меня, не уговаривает, а просто отпускает для вида. Он знает, что сейчас пригонит тачку и подловит меня на улице.

Он подлавливает меня и чуть ли не силой затаскивает в машину. Где гребаная ментура. Где борцы с торговлей людьми. Где ж они все… Я, впрочем, могла бы посмеяться над тем, как это выглядит, но во мне пока не восстановилась способность смеяться.

— Ты совсем охренел со своим бизнесом, — говорю ему медленно и вымученно. — Ты совсем нюх потерял.

— Это и твой бизнес тоже. Ты ровно столько же решаешь, сколько и я. И получишь столько же. Он должен понять это. Если еще не понял.

— Уже получила. А ему похер.

— Мне не похер.

— Да?.. — осведомляюсь устало. — Что тебе еще не похер?..

— Блять, мне из наших с тобой дел ничего не похер, ты ж знаешь, — доказывает он с хрипловатой, почти жалобной яростью, лезет ко мне, пытаясь поцеловать, но я отталкиваю его, не даюсь, и он с рычанием дает себя оттолкнуть. — Я жилы рву, чтоб вовремя. Поскорее чтоб.

— Я видела, как скоро ты приехал.

— Я приехал к тебе, как только смог. Она все мозги мне дома выебала…

— Это твои гребаные проблемы, — заявляю твердокаменно. — И ее.

— Я устал за эту неделю, как сволочь, и я все равно пригнал бригаду. Даже техника на объекте уже.

— На хера тебе так скоро? — спрашиваю. — Куда ты гонишь?.. На хер тебе столько бабла и так срочно?

— Да не только в бабках дело. Там, блять, ебнутые сроки.

Мне не жалко его, а жалко себя, только себя и никого, кроме себя. Твержу себе это, пока мы добираемся до карточного домика.

* * *

Техника и правда на объекте и Аднан доволен. Увы, мое колесование и четвертование на этом не кончается.

— Так, где б щас распечатать комплект планов работ для бригады…

— Давай у тебя, — говорит мне по-русски Рик. — К тебе ближе, — и, не дождавшись, сообщает Аднану по-немецки: — У нас можно. Тут недалеко.

Я бы не поехала, клянусь. Я бы не повезла их ко мне, но ведь и правда — гребаный карточный домик так близко от моего дома… так близко…

— Если все сделаем — заебись… — бубнит Рик, беспорядочно лапая меня, пока я опустошенно лапаю принтер. — В отпуск рванем… Только мы. Только ты и я. Я тя возьму.

— Если я поеду, — «соглашаюсь» безэмоционально.

Моя реакция и сердит его, и удивляет, и повергает в отчаяние — я вижу.

Меня стошнит сейчас не от этого, и не от того, что все это перенеслось ко мне домой, а от того, что Рик впервые с тех пор, как знаю его, кому-то сказал про мою квартиру «у нас» — но когда сказал… кому сказал… зачем сказал…

Выношу на лестничную эти злополучные распечатки и Аднан расцветает.

— Умничка, — и — нам с ним: — Пошли бухнем для разрядоса. Пойдем, — трогает меня за локоть. Пока не видит Рик, норовит в шутку схватить за талию, но я уворачиваюсь.

Делаю ему «глазки», он тоже делает мне «глазки» и складывает руки в знак мольбы о примирении:

— Не будь стервочкой, ты ж не такая.

Я и правда не такая, верней, мне хочется быть похлеще, чем просто «стервочкой».

Криво улыбаюсь ему в ответ, показушно потирая шею.

— Прости за наезды, — понимает он. — Ты молодец.

— Какие наезды? — прозревает, наконец, появившийся Рик. Проснулся, блин. — А? — подступает к Аднану, когда тот не отвечает. — Братан, какие наезды?.. Ты че?

Мгм, теперь разбираться, что ли, полезет, этого мочить? Тош-ш-шнит-т-т, не хочу… Поздно… И мне не до этого сейчас, не до их разборок, у кого яйца больше. Я ж — так, предлог просто. Плевать на них. Плевать на все.

— Ниче, — «отмахиваю» Рика, мол, ничего не надо, а Аднану зыркаю — живи, мол, тварь. Этот вообще ведет себя со мной по-свойски. У него такие наезды, по-моему, признак полуродственных отношений. Он, кажется, не осознает, чего избежал сейчас. Зовет нас:

— Ну поехали…

— Съездим ненадолго… — начинает было Рик, все еще зыря волком на Аднана, но дав мне уболтать себя.

— Сам езжай, — говорю я.

— Чего?.. — легонько звереет он. Его, наконец-то, проняло, достало. Он устал. Он и меня запарил уже.

— Ты меня понял.

— А ну давайте, миритесь там, — трубит Аднан. — Нам проект вместе делать.

Мы не слышим его.

* * *

Аднан уходит-уезжает несолоно хлебавши, а я разворачиваюсь и ухожу к себе. Рик следует за мной, хватает дверь, не дает ей захлопнуться у себя перед носом.

В квартире он наседает на меня, протыкая горящим взглядом: