Грань креста

Александр Карпенко Грань креста

От автора

Я писал эту историю анальгином, аминазином и магнезией на оборотной стороне вызывных карт и нарядов на перевозку, немилосердно пачкая кровью и чернилами полы казенных халатов.

Она рождалась не в тиши писательского кабинета — в стылой кабине машины и закопченной курилке базы, на трудовых вызовах и пред грозными очами старшего врача, от которого я регулярно получал многочисленные нахлобучки.

Все персонажи, которые вам в ней встретятся, — вымышленные, включая меня самого, но вымышленных событий здесь почти нет. Большая часть рассказанного когда-либо произошла со мной, некоторое — с моими коллегами, а то, что не происходило, — произойдет обязательно, ибо «Скорая помощь» — место, где может случиться все, что угодно.

Пользуюсь случаем выразить свою благодарность тем, кто помогал принимать роды этой книги:

моей первой настоящей читательнице, убедившей меня в том, что эти каракули могут быть кому-то интересны;

другу, чья техническая помощь была неоценимой, а терпение безграничным;

моей жене, не верившей в целесообразность моих писаний, но безропотно все сносившей.

Низкий поклон и вечная признательность Инне Андреевне Шароновой — человеку, за чью руку я держался, придя в психиатрию.

Удачи всем, кто сейчас получает вызов!

НИКОГДА НЕ ВИДЕННОЕ (jamais vu) — психическое расстройство, заключающееся в том, что знакомые предметы, лица, обстановка воспринимаются как впервые увиденные.

НИКОГДА НЕ ПЕРЕЖИТОЕ (jamais vecu) — психическое расстройство, заключающееся в том, что привычное явление (ситуация) осознается как впервые возникающее.

(Справочник по психиатрии)

Глава первая

Городской станции «Скорой помощи» принадлежат мой халат, мое тело (во всяком случае, одни сутки из каждых трех) и, в значительной степени, моя душа. Принадлежит ей также автомобиль, на котором я транспортирую себя — от одного больного к другому. На автомобиле, как и положено, нарисованы красные кресты. Но надписи «Скорая помощь» на нем нет. Вместо этого на его грязных бортах запечатлено: «Санитарный транспорт». Я — бригада психиатрической перевозки. Причем именно я, так как кроме меня в нее входит только водитель, а он, хоть и получает заработную плату преизрядно больше моей, во всех медицинских бедах помощник никакой. Если только беспокойного клиента связать или носилки помочь донести, и то с жалобами. Итак, «Скорая помощь».

Начало нынешних суток извечной толкотней и суетой не предвещало ничего необычного. Досыта набегавшись по всяким бестолковым поводам из машины в подъезд и обратно и совсем было собравшись попросить дать мне время пообедать, я получил наряд на перевозку аж шести клиентов в областную психиатрическую больницу. Должен вам заметить, это ни много ни мало сто четырнадцать верст в один конец. В обед уехал — к полуночи как раз на базу воротишься.

С одной стороны, перевозка больных не подарок — за пару часов перегона и столько же неизбежного ожидания в приемном покое шестеро психов из кого хочешь душу вынут. А с другой стороны, это прекрасная возможность дрыхнуть всю оставшуюся дорогу. Убедившись в том, что мой пилот уже успел чего-то похлебать, я постановил не тянуть с выездом. Пожевать можно и по пути, а время на обед возьму по приезде на базу, что подарит мне возможность поспать еще часок. Кто знает, что за ночь Бог пошлет?!

Посему, подхватив пакет с харчами, я побрел через просторный гараж к своему автомобилю — побитому зеленому вездеходу, торчащему между красно-белыми линейными машинами, как ворон на пруду среди лебедей.

Не буду живописать путь туда — он ничем не отличался от сотен таких же рейсов. Кто бормотал несуразицу, кто орал, связанный, кто просто молчал, погруженный в свои депрессивные мысли. Важна дорога обратно. До сих пор задаю себе вопрос: почувствовал ли я тогда хоть что-нибудь необычное, кольнуло ли где, замутило ли, привиделось ли что — и не могу вспомнить ровным счетом ничего. Я банально спал, положив голову на теплую крышку капота, с которого сбросил валявшиеся там нужные и ненужные бумаги, путевой лист и сумку с так и не съеденным обедом. Спал с того момента, как мы выехали за ворота скорбного заведения, где остались на временное жительство наши пассажиры, и до приезда…

Один только раз я поднял голову, услышав какое-то замечание водителя.

— Что, Игорек? — сонно спросил я.

— Туманище, гляди, какой!