Грань креста

— Самый что ни на есть настоящий!

— Что ж вы сразу не сказали? Я-то, глупая, не поняла. Извините меня, пожалуйста, госпожа доктор!

Люси прошептала мне на ухо:

— Не нравится мне что-то ее поведение. Не к добру это. Сейчас начнет просить осмотреть ее и полечить от какой-нибудь хронической хвори, которой страдает лет сорок.

Мышка оказалась недалека от истины:

— Я прошу прощения у многоуважаемых господ, — сказала женщина, — но у меня есть проблема по вашей части. Не согласитесь ли вы милостиво помочь мне?

— Куда ж от тебя деваться…

Мы без охоты побрели вслед за хозяйкой по расшатанной лестнице в глубины погреба, отчаянно воняющие плесенью, и попали в ледник. Тяжелая дверь отворилась с надсадным скрипом. Нашим взорам предстал возлежащий на присыпанных опилками глыбах льда заиндевевший труп пожилого мужчины.

— Так…

— Господа, это мой свекор. Он приехал ко мне в гости месяц назад, да через день и помер. Денег, чтобы похоронить его, у меня нет, отвезти к его родне — тем более.

— А от нас-то что требуется? — не поняли мы.

— Сделайте так, чтобы он пожил немного. Долго не надо. Пусть только до дому доедет, а там опять помирает.

— Как же мы это сделаем? Ведь он скончался давным-давно!

— Это уж вам виднее. Может, укольчик какой-нибудь… — Женщина умоляюще глядела на Люси.

— Не бывает таких уколов, милая.

Та недоверчиво осмотрела нас:

— Я бы вам деньги за обед вернула.

— Не выйдет ничего, понимаешь, не выйдет.

— Что, мало? Ну… я вам окорок еще хороший добавлю.

— Ну пойми ты, женщина! Это же невозможно!

Глаза хозяйки неприятно сощурились:

— Значит, не хотите помочь?

— Не то чтобы не хотим. Не можем. Не в наших это силах.

— Сволочи вы. Не желаете выручить бедную женщину. А я-то, дура, для них старалась…

Пора было уносить ноги. Мы припустились к выходу, сопровождаемые воплями:

— Люди в белых халатах, называется! Только карман свои набить! А если я не могу дать столько, чтобы ваша жадность нажралась, так и помощи никакой! Я еще разузнаю…

Вездеход резко взял с места и полетел прочь со всей скоростью, на какую был способен. Стоя на пороге трактира, хозяйка изрыгала проклятья. Она еще долго махала руками, выкрикивая гадости нам вдогонку.

Реанимобиль стоял задом к дороге. Бригада тоскливо бродила вокруг, плюясь, переругиваясь и скучно куря. Люси приветливо помахала им из окошка:

— Салют, коллеги! Какие сложности в жизни?

— А, клиента везли. Расслаивающаяся аневризма аорты, кандидат на тот свет. Помереть он, конечно, обречен был, но зачем же делать это у нас в машине?! Полдня полицию ждали, да пока они еще туда-сюда… Теперь вызов на контроль ЭКГ хрен знает куда, в Пески, а мы не жравши. Какие Пески на пустой желудок?

— Ну, это беда поправимая. Вы же прямо на дороге к злачному заведению стоите!

И Люси не пожалела красок, описывая кулинарное искусство конеобразной трактирщицы.

— Дорого, небось?

— Да вы что, задаром. За всю бригаду двадцатку отдали.

— Не врешь?

— Помереть мне на этом месте. — Начальница препотешно осенила себя крестным знамением, используя вместо пальцев кончик хвоста.

Реаниматологи повеселели, дружно попрыгали в машину и отбыли в указанном направлении. Рат сияла, как начищенный пятак. Патрик кривился недовольно:

— Осмелюсь заметить, госпожа, делать своему ближнему пакости грешно, а уж радоваться этому и вовсе. Господь не одобрит вашего поступка, мэм.

— Разве тебе не понравился обед? — с невинным видом спросила мышка.

— Обед был замечательный, что правда, то правда, мэм. Мы дома такого и на Рождество не едали. Только от этой фурии на десерт может получиться несварение желудка.

— С таким нежным желудком на «Скорой» не фига делать, — авторитетно заявила начальница, — а что до ваших, сударь, беспочвенных обвинений, то я их решительно отметаю! Категорически! Личностью трактирщицы никто не интересовался. Пусть пообщаются, — заключила Люси злоехидно и, сложив лапки на животе, погрузилась в дрему у меня на коленях.

Я переложил ее на спальное место в тряпочки и последовал доброму примеру. Закрывая глаза, я про себя пожалел Патрика. Ему-то не видать послеобеденного отдыха. В Озерах ждут.

Мы проскочили границу сектора. И тут же сзади захрустело, задвигалось, ударило по вискам головной болью перемещение. Мышка ворохнулась в постели и сонно пробурчала:

— Зря не послушали профессора Еггерта…

— Что?

Но Люси уже сопела, отвернувшись.

Глава двадцать девятая

— Тьфу, зараза! Не чай, а писи сиротки Аси! — Войцех выплеснул остатки содержимого кружки прямо в пыль.

— Все, заварка кончилась. Кофе тоже. Придется на местную бурду переходить.

Уже сутки стояли мы в Фишече. Кроме нашей бригады здесь же обретались линейная — две смуглые дамы с непроизносимыми именами (охотно, впрочем, откликавшиеся на Бетти и Сару) — и инфекционная перевозка — фельдшер, с которым мы гоняли сейчас чаи, сидя на порожке его машины. Водители составили автомобили задними люками друг к другу, образовав на берегу обрыва, под которым лежал поселок, трехконечную звезду.

— Что, связи так и нет?

— Нет и не предвидится.