Грань креста

— Мы не знаем, почему и как это происходит, но дважды в день, в девять ноль-ноль и в двадцать один ноль-ноль, география изменяется. Грубо говоря, сейчас здесь лес, через полсуток — город, затем — озеро, а потом — еще что-нибудь. На самом деле перетасовываются очень значительные куски суши, и всегда в одних и тех же границах. Нам известны эти участки и их очертания, только неизвестно, где они следующий раз окажутся. Со спутников слежения информация передается сюда, — жест в сторону глобуса, — так что мы всегда имеем полную картину происходящего, в том числе и при внеплановых перемещениях.

— Внеплановых?

— Да, при тех, что происходят не в девять утра или вечера. К счастью, они бывают редко и доставляют неприятности в основном тем, кто в пути. А вот нарваться на серию перемещений — удовольствие ниже среднего. Благо это совсем уж уникальные случаи, которые по пальцам можно счесть. Но мы отвлеклись.

Так вот, существует шесть стабильных участков. Их положение друг относительно друга никогда не меняется. В основном все административные и медицинские учреждения располагаются именно там, но есть исключения. Жители Озерного края построили свою больницу на движущемся месте и нипочем не желают переносить ее. И, что касается непосредственно вас, на нестабильном участке расположена психиатрическая клиника. Поэтому доставка больных туда сопряжена с известными трудностями. Для решения этого вопроса наша администрация постановила организовать бригаду психиатрической перевозки. Ты и приглашен на эту работу.

— Ох, ничего себе приглашеньице!

Старушка лукаво улыбнулась:

— Здесь свои методы найма. Или ты полагаешь, что я всю жизнь мечтала быть действующим лицом в ненаучно-фантастическом триллере? Столько прожив на свете, думала, заслужила покой на старости лет, так на ж тебе… Вопросы есть?

— Есть. Как домой попасть?

— А много ты свой дом видел-то? Сутки работаешь, сутки отсыпаешься, не успел пообедать — опять на службу собирайся. Нет?

— Да. И все-таки?

— Поговаривают, что некоторым якобы удавалось. Но достоверных случаев мне лично неизвестно. Должно быть, такое все же невозможно.

— А вы сами давно здесь?

Китаянка вздохнула:

— Давно, милый, ох как давно! По делу вопросы задавай, у меня нет времени с тобой тетешкаться.

— Скажите, а во сколько начинается дежурство?

— Твое уже началось.

— А заканчивается?

— Так ты еще не понял? Оно никогда не заканчивается. «Скорая помощь» должна работать кругловечно. Смиряйся. Это действительно навсегда.

Сжав зубы, я переждал, пока растает ледяное шило, пропоровшее сердце насквозь, и задал еще вопрос:

— А велик ли наш район?

Старушка постучала авторучкой по основанию компьютерного глобуса:

— А вот, милый. Это все и есть наш район, а других здесь и вовсе нету. А теперь иди, родной, иди. У меня писанины немерено.

Как на плаху, побрел я к выходу, насилу переставляя ноги и бормоча:

— Господи, куда же я попал?

Услышав мои стенания, хозяйка кабинета окликнула меня:

— Постой, дорогой. Знаешь, мы все здесь гадаем о том же. Хочешь знать мое мнение, не старшего фельдшера, а просто бабушки Иль, немало пожившей и повидавшей на своем веку?

Я кивнул.

— Мы все на том свете, сынок. Не знаю, рай это или ад, но уверена, что предписано нам Великим Главным Врачом всего сущего до скончания века слышать: «Бригада, запишите вызов…»

Глава третья

— Ну, полечил я ее, значит, как Гиппократ Авиценыч завещал, ото всей души. Раз, думаю, говорит «отблагодарю», сколько-нибудь даст. Всякое даяние благо, особенно за неделю до получки. А она, чтоб ей икалось каждую ночь, и заявляет: «Ну, пособил ты мне, золотой мой, сказочно. Стану теперь шибче молодой прыгать. А за это я тебе гороскоп составлю. Будешь, мол, всю свою судьбу знать». «Хрена ли мне, бабка, с твоего гороскопа, — грю. — Ну нет у тебя денег, так ты хоть яиц дай или там с огорода чего. Тебя ж за язык никто не тащил, сама отблагодарить сулила. А каким там раком звезды повернуты, мне и знать-то ни к чему». «Ах ты, — грит, — хам неблагодарный! Я к нему со всем сердцем, а ему, значится, и знать ни к чему! Вот ужо погоди, так звезда поворотится, что не раз меня вспомнишь!»

Плюнул я, братцы, свернул ящик, да и отбыл восвояси. А утром уже Большому Дракону представлялся. Права, выходит, карга старая была. Что ни день, то ее, сволочь, поминаю!

Рассказчик ткнул окурок в заплеванную банку и пошел вон из курилки. Развалившийся на стуле у окна Павел Юрьевич отхлебнул дымящегося чаю из фантастических размеров кружки, выпустил сиреневое облачко и поманил меня к себе.

— Заключаю по твоему обалделому виду, что историю с географией ты уже выслушал, хе-хе. Теперь дозаправь ящик — и вперед. Для начала поездишь немного на врачебной бригаде, приглядишься к местным хитростям. Как освоишься, перейдешь на перевозку. Двигай!