«Гран-При» для убийцы

И хотя Алиса Линхарт имела конкретное задание по обеспечению охраны Дронго, тем не менее она явно пренебрегала своими обязанностями, с удовольствием проводя время с каждым из мужчин. Если со старшим она любила поболтать и посмеяться, то с младшим встречалась ночью и тоже замечала его немного потухший взгляд и некоторое равнодушие, сквозившее во всех его словах и движениях. Дронго словно устал от жизни. В первый вечер в Париже, когда она пришла к нему в номер, он даже не пошевелился. И тогда она, обиженная подобным отношением, больно толкнула его в бок.

Он повернул голову и сказал:

– Извини. Кажется, сегодня я не в форме.

– Ты не хочешь, чтобы я приходила? – прямо спросила женщина.

– Нет, – ответил он, – как ты можешь такое подумать. Просто я очень устал. У меня какая-то усталость, не физическая, а совсем другая. Говорят, поэты в моем возрасте умирают. «Свой путь земной дойдя до половины, я очутился в сумрачном раю», – процитировал он Данте. – Кажется, я завершаю первую часть своего пути и у меня просто кризис переходного периода.

– Что с тобой происходит? – спросила она. – Может, я могу тебе чем-то помочь?

– Это не то, о чем ты думаешь. Просто, когда в меня стреляли и я чудом остался жив, я понял, что в другом коридоре и в другое время какой-нибудь другой боевик или террорист уже не станет стрелять в меня газом, а по-серьезному пристрелит на месте.

– Ты боишься?

– Нет. Просто думаю, как глупо сложилась моя жизнь. В этот город много лет назад я впервые приехал для выполнения самостоятельного задания. Знаешь, какое оно было?

Женщина слушала молча, глядя ему в глаза.

– Меня решили проверить, так сказать, устроить своего рода розыгрыш. Меня попросили в течение двух часов достать в незнакомом городе огромную сумму денег. И это при том, что я не говорю по-французски. Правда, мне дали провожатого, но от этого суть дела не менялась.

– Над тобой тогда посмеялись?

– Нет. Я нашел деньги за два часа. Огромную сумму. Ты бы видела лица тех, кто отправлял меня на задание.

– Каким образом ты достал деньги? – улыбнулась она. – Ты ограбил банк?

– Нет. Я выбрал ювелирный магазин, узнал фамилию комиссара полиции этого района и, позвонив хозяину магазина, сообщил о том, что магазин скоро будет ограблен, но комиссар Барианни просит не волноваться и не вызывать полицию. Магазин все равно окружен, и когда преступники выйдут, они будут схвачены с поличным. Видела бы ты, с каким удовольствием хозяин магазина отдавал мне ценности и деньги, предвкушая, как меня арестуют на улице.

Она прыснула от смеха. Подвинулась к нему ближе.

– Тогда я был совсем другой, – закончил Дронго, – тогда все было иначе. Тогда мне еще нравились эти игры.

– А сейчас не нравятся?

– Не нравятся. Раньше я занимался джентльменами, сейчас занимаюсь подонками. Раньше я верил, что представляю великую страну. Сейчас от нее остались осколки. Раньше мне было интересно, сейчас противно.

– Твой отец выглядит моложе тебя, – вдруг сказала она, – ты знаешь, мне кажется, что в следующий раз я пойду к нему в номер.

– Я не страдаю эдиповыми комплексами, – засмеялся Дронго, – а он действительно сумел каким-то образом сохранить молодость в душе. До сих пор с удовольствием ухаживает за молодыми девушками. И я боюсь, что твоя неудачная шутка насчет его номера не совсем шутка. Просто он не отбивает женщину у сына, а то я давно сидел бы один в номере.

Она обняла его за шею. Прижала к себе.

– Тебе нужно заканчивать с этим делом, – прошептала она, – давай прекращай свои расследования. Мир обойдется без Дронго. Ты просто сильно устал.

– Только не сейчас, – возразил он, – сначала я найду Мула.

– А потом свалишься. Я ведь вижу, как ты все время держишься за сердце. Может, тебе лучше уехать?

– Не сейчас, – возразил он.

В дверь постучали.

Она сразу вскочила, потянулась за своей сумочкой, где у нее лежало оружие. Он встал, поправил рубашку, подошел к двери.

– Кто? – спросил он.

– Это я, – услышал он голос отца и сразу открыл дверь.

Отец вошел, даже не удивился, обнаружив в комнате Алису, словно ожидал увидеть ее именно здесь.

– Почему ты сидишь в номере? – спросил он сына. – Только половина девятого вечера. Мы могли бы пройтись по городу.

– Я столько раз бывал в этом городе, – устало ответил сын, усаживаясь в кресло и пододвигая другое кресло для отца. Алиса села на стоявший у стола стул. Отец опустился в кресло.

– Ты становишься меланхоликом, – покачал он головой, – а по-моему, все не так плохо. Ты сумел распутать такой клубок, смог просчитать все действия террористов. По-моему, уже это неплохо.

– Плохо, – сказал Дронго, – мы до сих пор не знаем, где они нанесут свой удар.

– А я знаю, – спокойно сказал отец.

Они говорили по-русски, и Алиса не понимала, о чем идет речь, но видела, как подскочил сын, уставившись на отца.

– Ты знаешь? – запинаясь, спросил он.

– Южное побережье Франции, – улыбнулся отец, – если бы ты не лежал отшельником, а прошелся по городу или иногда включал телевизор на французские каналы, то узнал бы, о чем сегодня говорит вся Франция и пишут все французские газеты.