Грань (СИ)

Быть может, сейчас даже сильней, чем прежде. Он склоняется надо мной и страстно, сладко целует. Голова моя кружится, когда танцую языком с его языком, вплетаю пальцы в его волосы, а его руки гладят мое тело в кожаном платье, ползут под него, а мое тело радостно приветствует их.

Как это – не мой? Рик, ты мой, конечно. А я твоя.

Он поднимает платье, и, секунду полюбовавшись, снова опускает и из-под платья медленно стягивает с меня алые кружевные трусики, абсолютно мокрые. Понаблюдав, как они скользят по мне, вновь приподнимает платье, задирает его на мне до пояса, плечи и грудь тоже оголяет.

— Ты – полный улет, Катюха, — замечает он.

У меня до того уже ломит в паху, что я не выдерживаю – начинаю, медленно извиваясь, вытанцовывать бедрами перед его носом. Сердце же не выдерживает медленного темпа – скачет тремя ударами в одно извивание.

Я так сильно хочу секса с ним, что дрожу и выгибаюсь. Будто боюсь, что сейчас-сейчас – обвал, сейчас не выдержу, сейчас ворвется некая сила, чтобы помешать.

Самым невероятным образом оказываюсь права: срабатывает таймер, который сообщает, что мы слишком долго возились и нам полагается выехать через пятнадцать долбаных минут. Которые как раз «время пошло».

От огорчения мне хочется плакать и злиться одновременно. Выходит, опять все не по-моему, и я расклеиваюсь до некоего полупьяного, полуистерического состояния.

— Расслабься, детка. Все успеем, — уверяет Рик – и принимается лизать.

Так я и думала. Я слишком «вкусная» без трусиков и в этом платье, которое он превратил в кожаный пояс, и он не может оставить этого так.

Он углубляется в поедание моей киски жадно – оголодал. Сам виноват.

— Рик, блин... – стону я. – Времени нету ни хера-а... а-а-а...

— И хер щас будет, — заверяет меня он, успокаивает. – Ща, налижусь...

— Да на хрен мне щас это лизалочное кончалово, ну-у... – почти плачу я. – Мне ж после него будет щекотно, — и пискляво-недовольно дергаю его за волосы.

А он систематически вылизывает меня, не обращая внимания на мои наездливые, беспомощные стоны. Гад такой, да он мне мстит за то, что так нещадно заводила его весь вечер?!..

Рик ездит лицом от моих половых губ до промежности, вылизывает анальное отверстие и снова возвращается между половых губ, как будто хочет залезть лицом в меня. Как будто слился ртом с моим влагалищем, стал частью меня, моим продолжением.

О-о-о Боже-е-е... Я извиваюсь навстречу ему, и бешеное наслаждение во мне идет накатами, бежит к нему, сейчас столкнется, сейчас сшибется с ним.

Звонит мой телефон, а я не соображаю ни черта, думаю – какого-хрена-я-еще-думаю – что это потому, что нас до сих пор нет на месте. Хватаю телефон: отвадить, успокоить.

Не понимаю, почему сотка оказалась не на «мьют», еще меньше – каким образом я взяла ее – наверно, совсем уже никакая.

— Привет, Катарина. Это...

Я узнаю – и перестаю извиваться и стонать. Напротив – остываю по-резкому. Не знаю, почему она... почему это звонит сейчас.

Рик пока не понимает и продолжает впахивать или, как он сам только что изволил выразиться, «нализываться».

Мне отрезают приветствие – а и не больно надо было. Мое экстремально-распаленное состояние творит чудеса: мне удивительным образом удается сосредоточиться, молниеносно отметить абсурд сложившейся ситуации, чтобы тут же перепрыгнуть через этот абсурд.

— Катарина, я хотела с тобой поговорить. Давно хотела. Думаю, ты знаешь, о чем. О ком.

Могу придумать сотню ответов, один остроумнее и искрометнее другого, но вместо этого спокойно соглашаюсь:

— Да, Нина, знаю. Слушаю.

Насколько это возможно в моем состоянии. А так – бомби.

Рик прекрасно слышал, кто звонит, но не выныривает из моей киски, не приостанавливает своих «нализываний» и не замедляет даже. Он заставляет меня самостоятельно разруливать возникший ситюэйшн. Сволочь.

Она «бомбит» про стародавнее старье, напоминает, что:

— ...ты говорила, ты его не держишь. Но даже если ты к нему охладела, и он для тебя уже совсем ничего не значит...

Ага, думаю, совсем ничего не значит, пока Рик, этот засранец, так незначительно но верно прорабатывает, двигает меня к оргазму.

— ...разве ты не женщина?

Пошла ты с такими вопросами. Пошла ты. Видела б ты меня сейчас и видела б, насколько я сейчас женщина. Насколько я с ним женщина. Хотя если б ты увидела, тебя бы хватил удар, так что лучше тебе не видеть.

— Неужели тебе настолько безразлично его счастье?

— Счас... тье?.. – осведомляюсь неровным голосом.

— Счастье со мной! – горячо втолковывает мне Нина. — Я способна дать ему любовь. Семью.

— Давай... — разрешаю. – А я тут причем?..

— Оставь его в покое. Хватит соваться к нему. Хватит морочить ему голову.

Похоже, он все-таки добьется своего. Этот гад, думаю, продолжая трепать его взмокшие патлы, сейчас добьется своего. Взорвать хочет, чтоб прямо сейчас и в голос? Тогда разговор с его официальной бабой, его без пяти минут семьей будет по-непристойному коротким.