Грань судьбы

— Я напомню тебе об этом, когда ты рухнешь на мои простыни, вся счастливая и запыхавшаяся. — Он наклонился ближе. — Я представляю это в своей голове. Ммм, ты прекрасно выглядишь.

— Никакие фантазии не помогут тебе пережить этот день, — сказала Одри.

— Ты так добра.

— Я всегда проявляю милосердие, когда мне это ничего не стоит.

Милосердие? Для меня?

Прежде чем все это закончится, они либо станут любовниками, либо убьют друг друга. Прямо сейчас он понятия не имел, что это будет.

* * *

ОДРИ уставилась в окно. В машине отчаянно не хватало места, особенно дело касалось передней части. В частности, передних сидений. А именно, Кальдара на переднем сиденье, который сидел слишком близко.

А Кальдар с каждой минутой становился все горячее. Когда они впервые встретились, он показался красивым, потом горячим, а теперь перешел в категорию неотразимых. Когда он наклонился к ней и произнес ее имя голосом, зовущим из спальни, каждый нерв в ее теле напрягся. У нее даже мурашки побежали по коже. Если бы он наклонился и поцеловал ее, она бы ответила ему тем же, а потом снова дала бы пощечину, просто чтобы у него не возникло никаких мыслей. Ей нравилось смотреть на него. Ей нравился тембр его голоса. Ей нравилось, когда он обращал на нее внимание. Они были в Сломанном, а это означало, что растущая горячность Кальдара не могла быть магией, и оставалось только одно объяснение: она влюбилась.

Одри взглянула на него. Он повернул голову направо, когда она посмотрела, и одарил ее своей дьявольской ухмылкой. Вау. Она попала в беду. Одри закатила глаза и снова уставилась в окно.

Если бы им нужны были деньги, они могли бы просто сидеть с Кальдаром на углу улицы с пустой банкой из-под кофе, читая книжку. Они бы заработали приличные деньги, пока копы не прогнали бы их, потому что толпы женщин мешали бы движению транспорта. Дело было не только в его внешности. Только внешности она могла противостоять. Это был дьявольский блеск в глазах. Он был ловким, хитрым ублюдком, стремительным и c языком без костей. Он мог дать фору лучшим профессионалам, которых она знала.

Одри подавила вздох. Перед смертью бабушка дала Одри только один совет: «Никогда не влюбляйся в мошенника». Мошенники не могли прекратить заниматься аферами. Для них это было, как для нее ее взлом — наркотик, зависимость. А прирожденные аферисты, вроде Кальдара, по умолчанию, к чертям собачьим, разводили всех и вся. Для них все было игрой, и довольно скоро игра превращалась не просто в «Могу ли я отобрать деньги этого сосунка?», но и в «Могу ли я обмануть свою жену, заставив ее думать, что я там, где должен быть». В конце концов игра превращалась в «Могу ли я скрывать всех моих женщинах на стороне?», и все это заканчивалось тем, что ваше сердце было разбито на мелкие осколки. На ее глазах так поступал ее отец, она видела, как это делал Алекс, когда он был еще не был в наркотическом бреду, и она видела, как это делали другие мошенники. Они лгали, о, как же они лгали!

Кальдар был слишком одарен, слишком умен и слишком горделив, чтобы не играть в эту игру. Она даже не знала его настоящего. Он показал ей то, что, по его мнению, она хотела увидеть. И он ожидал, что ее ничто не должно смутить, потому что она с самого начала знала во что ввязывается. Все девушки в этом бизнесе знали об этом. Выходишь замуж за гангстера — принимай звонки из тюрьмы. Выходишь замуж за игрока — прячь свою зарплату. Выходишь замуж за мошенника — живи с разбитым сердцем. За что боролась, на то и напоролась.

Нет, спасибо. Неважно, что ускорялся ее пульс, когда он играл с ее волосами, она не хотела душевной боли. И она не хотела становиться той, с кем играют в игры. Если мужчина посчитает, что она подавляет его волю, он может катиться на все четыре стороны. Ей нужен кто-то прямолинейный и надежный, но такие парни были скучными. Одри улыбнулась про себя. Всегда можно было притормозить и найти себе скучного и надежного. Заигрывать с Кальдаром было весело. Она могла бы даже потрогать водичку пальцами ног, но вступать в этот брод она в ближайшее время не собиралась. Если, конечно, она первой не обведет его вокруг пальца.

Теперь это будет непростой задачей.

* * *

ДЖЕК взгромоздился на спину виверны и стал наблюдать за густым лесом вокруг них. Котенок, которого он спас в Сломанном, лежал рядом с ним, свернувшись в мохнатый клубочек. Он уже не был таким тощим, и Джек срезал и смыл большую часть зеленой краски с его меха. Котик по-прежнему не мяукал и не мурлыкал, но следовал за Джеком по лагерю, как утенок за мамой. Не то чтобы Джек возражал.

Чуть дальше, ближе к бедрам виверны, Линг Безжалостная следила за ними с настороженным, подозрительным взглядом. Кальдар с Одри ушли, а без Одри енот превратилась в нервную, безразличную дурашку. Обычно, если енот оказывался на улице днем, то он либо был болен, либо в отчаянии, либо бешеный. Эта же сидела прямо под солнцем, и ей было все равно. Чудачка.