Грань времени

Скорее всего, я тоже побледнела. Те шесть часов, которые мы провели в 1938 году после Божьей Лощины, были очень неприятными. Кирнан сначала пытался уговорить меня отдохнуть, но я могла думать только о том, как бы скорее завершить это путешествие и вернуться домой. Вернуться сюда. Кэтрин и Коннор захотят узнать все детали путешествия, как только я вернусь, но я слишком устала. А Трей, напротив, сказал, что не нуждается в подробностях, и сейчас меня это более чем устраивает.

После долгого молчания Трей закрывает глаза и качает головой. Затем он протягивает руку и снимает мои шляпу и очки.

– Ты сменила прическу.

– Да, с серым цветом не сложилось. Шляпа мне больше нравится.

– Что ж… как долго тебя не было?

Я устало улыбаюсь ему.

– Тридцать секунд.

Он легонько стукает меня шляпой по голове, а затем наклоняется и тянет меня к себе.

– Я не это имел в виду, и ты это прекрасно знаешь. Я спросил, как долго ты отсутствовала, а не как долго тебя не было здесь.

– В этой фразе нет никакого смысла.

– Кейт, все это не имеет никакого смысла.

– Ладно. Я отсутствовала чуть больше шестнадцати часов. Мне пришлось отклониться от маршрута, и все пошло наперекосяк.

– Как наперекосяк?

Я не буду плакать. Я сегодня уже поплакала достаточно. Поэтому я просто прикусываю губу и отворачиваюсь. Первое, на что падает мой взгляд, это потолок, покрытый моими светящимися в темноте звездочками. Раньше я любила их, но теперь меня так и подмывает встать на кровать и сдернуть их все до единой.

Трей притягивает меня ближе, так что моя голова оказывается на его плече, а затем заставляет меня посмотреть на него.

– Эй, мне просто стало любопытно, ладно? Это не допрос. Ты выглядишь совершенно разбитой. Может быть, мне лучше уйти, чтобы ты смогла немного поспать?

– Нет. То есть да, я устала, и, наверное, я сейчас не лучшая компания для тебя, но… очень не хочу оставаться одна. Ты побудешь со мной? Немного? Может быть, посмотрим фильм.

Мы спускаемся вниз за напитками, попкорном и диском с «Принцессой-невестой», и после несем это все наверх, в мою комнату. Мы полили попкорн маслом, и обычно это означает, что я догрызу даже нераскрывшиеся зерна и затем примусь орудовать пальцами на дне миски, пытаясь собрать как можно больше маслянистой вкусности, но у меня не хватает сил на то, чтобы съесть больше пары кусочков. Последнее, что я запомнила, это как Лютик забирается в упряжь и морщится, когда Феззик начинает тащить их троих вверх по утесам Безумия.

Когда я открываю глаза, небо в окне надо мной уже темно-синее, с несколькими тусклыми полосами темно-оранжевого и фиолетового. Моя голова покоится на груди Трея, пока он читает мой экземпляр книги «Виноваты звезды».

Я протягиваю руку к тумбочке и беру содовую, которую пила, до того как отключиться. Немного прополаскиваю ею рот, чтобы прогнать драконье дыхание, затем перекатываюсь на бок и прижимаюсь к Трею.

– Привет, соня.

– Прости. Как долго я…

Он целует меня в макушку.

– Около трех часов. И не извиняйся. Я уже давно собирался это прочесть.

– Ты мог бы пойти домой.

– Я знаю. И мне точно необходимо будет идти через час или два, потому что завтра нужно в школу. Но сейчас я очень голоден.

– Да. Я тоже. – Если не считать горсти попкорна, последний раз я ела около десяти часов назад, перед тем как мы отправились в 1938 год, и это были слегка раздавленные бутерброды с сыром и фрукты из корзинки для пикника. Но потом я заметила, что у меня остался пакетик с конфетами, и так разозлилась на себя за то, что забыла отдать его тем детям, что потеряла аппетит.

– Итак, – говорит Трей, – заказать пиццу или китайскую еду?

– Мммм… «Му Гу Гай Пан»[28] и сметанный суп. И яичный рулет. Из «Красного Дракона». Там хорошо готовят, и они находятся примерно в шести кварталах отсюда, совсем недалеко.

Спустя час кофейный столик покрыт пустыми коробками из-под всякой вкуснятины. Мы раскалываем печенья с предсказаниями, и Трей узнает, что новый «гардироп» принесет большую радость и перемены в его жизни. А у меня написано, что постоянная шлифовка превратит и железный «пруд» в иглу. Очевидно, компания по производству печенья с предсказаниями нуждается в редакторе.

Трей помогает мне убрать со стола, и пока я ополаскиваю руки в раковине, он подходит сзади и обнимает меня. Я оборачиваюсь и целую его долгим, медленным поцелуем. Я могла бы простоять так целый час, но он отстраняется гораздо раньше и ведет меня обратно к дивану, где мы сворачиваемся калачиком.

Я предполагаю, что мы собираемся продолжить с того, на чем остановились возле раковины, но он спрашивает:

– Так что произошло сегодня?

– Я думала, ты не хочешь знать подробностей.

– Не хочу, но, по нашей договоренности об открытом-и-честном-общении, мы должны делиться своими чувствами. Тебе не обязательно рассказывать мне каждый шаг, но я хочу знать, почему ты так расстроена. Не только сейчас, а с тех самых пор, как вернулась оттуда. Над тобой будто тучи собрались.