Грань желания

— Это и есть кристалл беспамятства, — с какой-то отрешенной скукой пояснил Хилим. — Когда он заряжен, его лучше не отдалять от владельца, а то мало ли как перекосится этот грешный мир…

Марина покивала, рассеянно просматривая бумаги. Новая записная книжка… Адресов совсем мало — зато четко указаны не только имена, но и степень близости (мама… подруга… соседка… мама школьного товарища…) Похоже, Хилим все предусмотрел! А это что? Надо же — «свободный» паспорт! Неужели теперь можно не возвращаться домой, остаться в столице?! Ну, хоть на том спасибо…

Среди немногочисленных бумаг оказалось также выпускное свидетельство Школы Воздушных танцев — «…окончила три полных курса и проявила при примерном поведении…» Успехи, надо сказать, неожиданные — если бы Марина сдавала экзамены обычным порядком, вряд ли бы ей удалось достичь такого!

О работе в храме — ни слова. «Дыра в памяти» будет закрыта вначале Школой… ну а потом? С июля по нынешний день?

— Что, по-вашему, я делала до ноября? — чужим голосом спросила Марина.

Хилим пристально взглянул ей в глаза:

— В августе ты гостила дома, — настойчиво произнес он, — и очень страдала от того, что бывший жених предпочел другую. Потом с облегчением уехала. Потом пешей туристкой путешествовала по побережью. Иногда тебя приглашали прокатиться на яхте или на лодке, и ты соглашалась. Несколько раз ради любопытства бывала в храме…

Слова были навязчивы, как внушение. Марина поняла: Хилим уже готовит ее к изменению памяти! Прямо сейчас, сию минуту…

— Не-ет!!! Нет, пожалуйста, подождите!

Марина вскочила. Хилим раздраженно взглянул на нее, но замолчал. Рыжеволосая с непонятным удовольствием усмехнулась:

— Ну, убедился? Не так-то просто будет справиться с такой энергией! Потеря памяти может оказаться ненадежной!

— Проверю, — коротко бросил Хилим.

Марина с тоской огляделась, ища даже не спасения — отсрочки! Она очень боялась… но все же слышала, о чем снова заспорили Хилим и рыжеволосая.

— Ну, может все-таки отдашь девочку? Видишь, какие эмоции…

Но Хилим был уже непреклонен:

— К черту эмоции, энергетику и прочие фокусы! У девочки ни малейшего понятия не только о дисциплине, но даже о простом послушании!

Ответом был жутковато-выразительный смешок:

— Уверяю тебя, в лабиринтах трудно быть непослушной! Марина, скажи, сама-то ты хотела бы остаться?..

Как выбрать из двух зол меньшее, когда оба кажутся бесконечными? И потеря памяти страшна, и оставаться в храме… нет! Но хотя бы на несколько дней задержать неотвратимое… Марина постаралась сосредоточится на одной спасительной мысли, чувствуя всем напряжением души, как мысль эта становится искренней:

— Пожалуйста… Вы говорили, что Зару похоронят в храме… Прошу вас, умоляю: позвольте мне попрощаться с ней!!!

Прежде чем Хилим отвернулся, она успела увидеть, какое недовольство взметнулось в его взгляде! Что-то тихо сказала рыжеволосая, Хилим покачал головой. Дальнейший диалог был молчаливым — только быстро очерченные в воздухе непонятные символы… Наконец Хилим произнес:

— Ну, что же, если так страстно этого желаешь… То, что воспринимается завершенным, и в самом деле проще забыть!

9

Под горой паслось стадо бульдозавров.

Дико и странно — фальшивые похороны… Спектакль для людей, последнее выступление Зары — в угоду поклонникам и просто любопытным…

Люди странно относятся к смерти — а чувства, заставляющие их приходить на кладбища, лучше и не пытаться анализировать! И как только мог храм согласиться на такое оскорбление памяти своей лучшей танцовщицы?! Или людские предрассудки должны быть удовлетворены любой ценой? Ведь люди всегда должны быть хорошего мнения о Храме-на-Мысу…

…Марина то и дело взглядывала на Хилима, но его отчужденное лицо было непроницаемо, как маска скорби. Чувствовал ли он на самом деле хоть что-нибудь? Ведь для него похороны Зары уже состоялись — там, на пустынном острове Каменного устья, в полном одиночестве…

Ударил порыв холодного ветра — и, словно подчиняясь ему, тяжелые ворота наконец распахнулись, и появился задрапированный черным бархатом открытый фургон. Последний раз Зара пересекала площадь перед храмом, ту самую, над которой столько раз поднималась во время своих триумфальных танцев…

Толпа шевельнулась, расступилась, пропуская катафалк… и вдруг совсем недалеко от себя Марина УВИДЕЛА ИГОРЯ!

Он выглядел каким-то болезненно повзрослевшим: безмятежность юности ушла, не оставив взамен взрослой уверенности. Это странное состояние воспринималось чем-то нереальным, и Марина даже не удивилась, когда Игорь не узнал ее.

— Пойдем! — тихо сказал Хилим.

Марина не отреагировала. Тогда он аккуратно, но крепко, ухватил ее за локоть, заставив двигаться вместе со всеми. Марина покорно перебирала ногами и даже вернула на лицо выражение печали — но мысли ее были далеки от происходящего.