Гранат и Омела (СИ)

Авалон перевела взгляд на нее: когда-то Верховная ведьма всей Трастамары, Владычица Вздохов, была прелестна: бледная кожа, точно фарфор, кудри — светло-русые, цвет молодого вина, насмешливые голубые глаза. Однако время и колдовство не пощадило ее. Красота почти догоревшей свечи — увядшая и оплывшая. Обветренная, морщинистая кожа — вся в бородавках, поредевшие тусклые волосы — в высокой прическе, увенчанной трехликой диадемой.

— Ты наверняка знаешь, почему ты здесь, — голос тусклый, хриплый, словно она прокурила его варденским табаком. Но Авалон знала — ни один, даже самый сильный табак, не в силах так изуродовать голос. На это была способна только магия.

— Да, госпожа. Я обязана возлечь с Дубовым Королем, — слова едва не раскровили ей рот.

— Ой, довольно притворяться! Слухи носятся тучами, словно оводы, сколько ни изводи! — тонкие губы совсем пропали, когда она их сжала. — Садись!

Мадам указала длинными пальцами, скрюченными подагрой, на место напротив. Стулья были поставлены близко друг к другу, будто приготовленные для тихой интимной беседы, если бы не три пары дополнительных ушей.

Авалон послушно села.

Она гадала, что ждет ее сейчас, переживала за Каталину, то и дело бросая на нее быстрые взгляды. По непроницаемому лицу сложно было догадаться, о чем она думает. На мгновение беспокойство за подругу отвлекло Авалон, но потом она вновь ощутила на себе неотрывный взгляд и поежилась. В голове вспыхнуло воспоминание праздника, освещенного теплым светом костра и новосозданная Владычица Тьмы, вынужденная пройти унизительный ритуал. Унижение, которое все называли везением.

— Ты наверняка понимаешь, что случившееся с Каталиной — не первая трагедия за последние годы, — ее размышление прервала мадам Монтре и, не дождавшись ответа Авалон, продолжила. — Я должна была в скором времени занять место Альбы, а Каталина — мое, но из-за того, что случилось, необходимо найти замену. Триумвират невозможен без Владычицы Вздохов.

— Но я… — Авалон осеклась и, не сумев совладать с собой, зыркнула в сторону развалившегося на подушках жирдяя. — Я еще не прошла…

Мадам Монтре повелительно взмахнула рукой, прерывая ее возражение:

— Поэтому тебя и вызвали. Мы готовили тебя к Модраниту, чтобы ты познала силу Дубового Короля, — низ живота у Авалон свело от жара, и она вздрогнула от омерзения, что ее тело выдало такую отвратительную реакцию, — но планы изменились.

Авалон едва сумела сдержать вздох облегчения. Ей не придется смотреть в вечернее небо, ощущая себя выпотрошенной, словно рыба — на рыночном прилавке. Однако мадам Монтре, видимо, считала ее невольное изменение выражения лица по-своему, и ее следующие слова заставили сердце Авалон рухнуть куда-то в пропасть отчаяния.

— Ты все равно возляжешь, — женщина поджала губы, качнула головой, будто в нерешительности, после чего сказала с долей теплоты в голосе. — Тебе выпало спасение нашей судьбы, Авалон. Как бы я ни пыталась пресечь слухи, уже все знают, что в этом году урожай граната скуден. Земля умирает, а наши силы утекают. Все, кто были благословлены богиней на зачатие, потеряли детей.

«Авалон, Авалон… что-то не так!» Кровь, с обманчивой лаской струящаяся по ее бедрам. Ночной кошмар, от которого не удается проснуться даже с зажженными свечами. Бордовое пятно на белой простыни и мокрая ночная рубашка. Тогда с Каталиной что-то произошло. Что-то, чему позднее Авалон так и не смогла найти объяснения. Казалось, будто она испаряется, ускользает из рук, неспособная удержаться на ногах. Измученная, полностью опустошенная, она тает, плавится и опускается сломанной игрушкой на пол. Затем упирается локтями и коленями в ворсистый ковер, запрокидывает голову, точно дикий зверь, и захлебывается криком.

Бренчание жемчуга на платье Каталины возвратило Авалон из пучин воспоминаний. Она посмотрела ей прямо в глаза — там отражались ее собственные мысли. Ночью у Каталины подошло очередное время лунного кровотечения — ежемесячное напоминание, что в ее лоне не растет наследница Трастамары. И никогда больше не вырастет.

Но даже огорченная Каталина выглядела свежей: солнце выманило к ней на нос и щеки веснушки, и они придали ей мечтательный вид, несмотря на заплаканные глаза.

— Судьба всей Трастамары зависит от тебя, Авалон, — Каталина едва заметно улыбнулась и погладила ее по руке.

— Что? Почему?

Мадам Монтре, размешивавшая сахар в чашке ложечкой, вынула ее и наставила на Авалон.

— Ты еще не поняла?

— А что я должна понимать? Вы хотите сделать меня Владычицей Вздохов? Но разве для этого я не должна возлечь, — Авалон сделала паузу, сглотнув кислоту поднимавшейся рвоты, — с Дубовым Королем и зачать дочь?

— Речь не только об этом, Авалон, — тихо произнесла Каталина. Ее глубокий вздох напомнил звук сдувшегося меха для воды. — Если я не рожу наследницу, Трастамара падет.

— Но… — мысли путались в голове Авалон. Она никак не могла взять в толк, о чем они говорят. Она бросила непонимающий взгляд на Басилио — он колупал пальцем кору шелковицы, отставшую от ствола.