Граната

Покурив, чёрный копатель снова принялся углублять место раскопа. Наконец лопата упёрлась во множественные предметы на дне ямы под тонким слоем грунта. Федька достал большую жесткую кисточку и стал разметать грунт, стараясь расчистить максимальную площадь.

Показались белые, как мел, кости.

Федька спокойно относился к воинским останкам. Ничего не испытывал – ни тепло, ни холодно. Ни угрызений совести, ни презрения к себе, при этом и циником себя не считал. Наши, немцы, финны, итальянцы. Война есть война, так думал Федька. А любая война – это всегда где-нибудь да непохороненные солдаты. «Новые кости – новые находки», – так говорил его бывший драчливый напарник.

Постепенно копатель освободил от рыхлого грунта останки почти на всю их длину. Показалась затылочная часть черепа. Погибший воин упал плашмя в окоп, спиной вверх.

– Привет, здоровья уж не желаю, извини, – сказал Федька. – Давай посмотрим, кто тут у нас.

Он достал из рюкзака маленький напоминающий дубинку металлодетектор и стал изучать останки павшего воина.

– Ага, пуговка, еще и еще. Со звездочками. Значит, наш, – сказал он.

– Ух! Орден Красной звезды, медаль «За боевые заслуги», еще медаль! «За отвагу»! Йес! Йес! Хорошо идёт, – все говорил и говорил вслух чёрный копатель.

Металлодетектор снова пискнул, Федька выудил полуистлевшую петлицу с двумя металлическими эмалированными квадратиками на ней.

– Привет, лейтенант, – Федька улыбнулся и вдруг нащупал в грунте цилиндрик.

– О-о-о! Медальон! Твой, что ли? Ну, сегодня точно мой день! И похоже твой, лейтенант. Узнаем теперь, кто ты. Подожди еще немного, вот домой доберусь, там аккуратно открою. И обязательно сообщу о тебе. Обещаю.

Посмертные медальоны очень ценились среди копателей. За восемь лет Федька нашел только четвертый медальон. Сам он относился к медальонам как к очень ценной информации. Чем ценнее, тем выгоднее можно продать. Федька бережно взял медальон и отложил его в сторону, к поднятым находкам.

– Ну, спасибо лейтенант, молоток, – фамильярно сказал копатель останкам воина. – Стоп! Ну и тормоз я! Пистолет – «ТТ» или «Наган» должен быть. Наверняка где-то здесь!

Федька достал длинный немецкий штык-нож с тонким лезвием, острым на конце и незаточенным с боков. На лезвии он когда-то сделал крючковатые выемки на манер гарпуна и использовал штык для прокалывания и рыхления грунта в качестве жесткого щупа. Чёрный копатель начал тщательно прощупывать штыком дно раскопа на пятнадцать сантиметров вглубь.

Наконец лезвие уперлось в металл на глубине десяти сантиметров. Федька терпеливо взрыхлил грунт над предметом и вокруг него. Нож снова погрузился в грунт и за что-то зацепился. Федька сильно и плавно потянул на себя, взрыхлённый грунт начал приподниматься, выпуская что-то тяжелое и массивное.

– Наган ты или что другое, сейчас разберемся, – хрипло сказал Федька, пыхтя от охватившего его азарта.

Штык вдруг выскочил из грунта. На его крючковатой выемке копатель успел разглядеть что-то маленькое и круглое. Это что-то соскочило с выемки лезвия штыка и улетело за пределы раскопа, словно пущенное из рогатки. Вытягиваемый предмет, который почти вышел наружу, щелкнул, а затем хлопнул звуком, похожим на выстрел мелкокалиберной огнестрельной винтовки.

Это был не пистолет. Сердце подскочило, а глаза у Федьки заслезились, он узнал большую противотанковую гранату РПГ-40, внешне похожую на массивную аппетитную банку тушенки с ручкой. И сейчас из этой машинки, из торца и боковой части ручки, где стояла чека, с шипением шел дымок.

Федька отпрянул назад, резко вскочил, попытался выскочить из раскопа и почувствовал, что сзади его что-то держит. Он попытался еще и еще. Портупея! Его любимая эксклюзивная портупея из толстой военной кожи, позволяющая носить на широком ремне-поясе много инструментов… Он сделал ее из двух поднятых из грунта немецких офицерских портупей, сзади ее ремешки сходились крест-накрест, поддерживая широкий кожаный ремень штанов. И сейчас его любимая портупея, его гордость, зацепилась спинными ремешками за дульный тормоз ствола противотанкового ружья, торчащего из стенки ямы. Федька рванулся еще сильнее, грудь сдавило передними ремнями, дыхание перехватило; что было сил он снова рванулся вперед и чуть не упал, прямо на шипящую гранату. Портупея выдержала… Нож! Ножны на ремне пусты! Где! На той стороне ямы воткнут в жердь! Урод! Урод! Урод!

От мысли – яркой, кристально чистой: «Все! Конец всему. Прямо сейчас, здесь, в этой яме, похожей на могилу, через пару секунд», – подогнулись ноги. Молнией пронеслась еще одна мысль – сейчас будет взрыв, его тело, живое здоровое тело, разорвется на сотни частей, которые разлетятся на десятки метров вокруг раскопа. И он, Федька, в первую долю секунды, пока не наступит смерть, он обязательно, несомненно почувствует, как его тело разрывается на части…

– Не-е-е-ет! Не хочу! Не надо! Не здесь! – в неудержимом животном отчаянии заорал Федька. – Не сейча-а-а-а-а-ас! Мама! Ма-а-ама-а-а! Ма-а-а-а-а-а-ама-а-а-а-а!!! Не-е-ет!!!