Граната

— Вахтенный штурман Радченко. Слушаю вас…

У штурмана была повязка — синяя с белой полосой.

Гай поймал себя на том, что ему хочется подтянуть шорты и опустить по швам руки. Он так и сделал.

— Инженер Нечаев… — опять сказал Толик. — Я здесь в командировке. Узнав, что на рейде стоит барк «Крузенштерн», взял на себя смелость приехать, чтобы повидаться с давним знакомым — третьим помощником Морозовым…

Гаю вспомнился Станюкович — в его рассказах офицеры корветов и клиперов объяснялись с такой же суховатой, но безукоризненной учтивостью. И правильно. Здесь тоже парусник…

Но штурман Радченко не выдержал стиля беседы:

— Да как же так?! Третий помощник — я! А Морозова у нас нет!

— Но…

— А до меня был Бурцев! Он сейчас второй!

— Какая досада, — произнес Толик без всякой досады. — В шестьдесят первом году, после капремонта…

— А, так это было вон когда! — Радченко виновато заулыбался. — Я-то здесь всего год. Я познакомлю вас с первым помощником, он у нас давно. Вы подождите…

Штурман ушел. Толик подмигнул Гаю. Тот рассеянно улыбнулся и посмотрел вокруг и вверх с ощущением чудес и простора.

Казалось, он не просто на палубе, а в каком-то корабельном городе. На площади, где белые дома с чисто-синими стеклами и медью иллюминаторов, вышки с локаторами и прожекторами, перекинутые в воздухе мостики со спасательными кругами на поручнях. А еще — громадные, повисшие на изогнутых балках шлюпки, наклонные грузовые стрелы, какие-то белые бочки, кольца толстенных тросов… Но «площадь», выложенная чистыми желтыми досками, не казалась загроможденной. Она была просторна, и десятки людей на ней были словно редкие прохожие.

Курсанты в робах с форменными флотскими воротниками и матросы без всякой формы возились с бухтой троса, красили борт у спущенного на палубу баркаса, сновали туда-сюда. Два растрепанных бородатых человека, не похожие ни на курсантов, ни на матросов, пронесли странное зеркало — обтянутый фольгой громадный щит в прямоугольной раме… В общем, корабль-город жил своей, непонятной для посторонних жизнью…

А над этой жизнью, над простором корабельной площади возносился окутанный переплетением тросов, лестниц, тонких концов с блоками и украшенных какими-то мохнатыми муфтами канатов мачтовый лес.

Мачт было всего четыре, но Гай все равно ощущал себя в лесу. Густота снастей создавала впечатление чащи. Сбегавшийся к верхушкам такелаж делал мачты похожими на острые, чудовищной высоты ели. Двадцатипятиметровая парашютная вышка в парке Среднекамска была малюткой по сравнению с ними. Чайка, севшая на клотик, с палубы казалась тополиной пушинкой.

Но эта громадность была не страшной. В ней чудился радостный размах — под стать синим ветрам и солнечным океанам. И Гай прерывисто, толчками, вздохнул, вбирая в себя эту высоту, этот простор, это счастливое великанское чудо.

— …Первый помощник капитана Ауниньш.

Гай вздрогнул и опять опустил руки по швам.

У подошедшего высокого моряка было твердое лицо с чуть раздвоенным подбородком и очень светлые глаза.

— Чем могу служить? — спросил он. Его едва заметный прибалтийский акцент понравился Гаю. Так же, как нравилось тут все остальное.

— Инженер Нечаев, — уже третий раз сказал Толик и покосился на Гая. — А это мой племянник… М… Михаил.

Ауниньш наклонил гладко причесанную голову, сказал Гаю:

— Станислав Янович… — И снова вопросительно взглянул на Толика. Тот вздохнул:

— Ваш коллега уже сообщил мне, что штурман Морозов на «Крузенштерне» больше не служит…

— Да. Он ушел два года назад.

— Понятно. Я познакомился с ним гораздо раньше…

— Значит, вы уже не первый раз у нас на барке? — осведомился Станислав Янович.

— Первый. С Морозовым мы встречались на «Сатурне», он был туда на время откомандирован… Проект «Дина». Слышали?

— О, — сказал первый помощник и глянул внимательно.

— Да… — кивнул Толик, и Гай почуял, что он слегка расслабился. — Это было славное время.

— Значит, вы тоже гидрограф? — спросил Ауниньш. Как-то незаметно получилось, что они уже не стояли, а втроем неторопливо шли вдоль борта.

— Я не гидрограф… Точнее — не совсем гидрограф. Я был в группе технического обеспечения.

Ауниньш глянул так, словно снова хотел сказать «о». Но сказал другое:

— А мы вот превратились в плавучую школу. К Министерству рыбного хозяйства приписаны.

— Жалеете? — с пониманием спросил Толик.

— Дело нужное. Но трудно перестраиваться, привык под синим флагом… — И он объяснил уже специально для Гая: — До недавнего времени мы были гидрографическим судном военного флота. У гидрографов флаг синий. Только в углу на нем — военно-морской флажок.

— Почти как флаг вспомогательных судов, — слегка гордясь своим знанием, сказал Гай.

— Так. Но на нашем флаге еще белый круг с маяком.

— Я знаю. В Южной бухте много таких…

— Да… А теперь у нас в каждом рейсе больше полутора сотен практикантов. Масса хлопот…

— Можно представить, — посочувствовал Толик.

— Да… Но не это самое опасное. Вы, наверно, слышали уже: нас взяли на абордаж две киностудии, «Ленфильм» и «Молдова-фильм». Кому-то пришла фантазия снимать на учебном судне художественную кинокартину. Можете полюбоваться.