Гранатовый дом

Емельянов подошел и сел рядом. Некоторое время они сидели молча. Переодически до них долетали соленые брызги, иногда укутывали с головой, и оба с наслаждением подставляли им свои лица.

— Только здесь можно спокойно поговорить, без лишних ушей, — наконец произнес Печерский. Затем вынул из кармана конверт: — Вот, возьми. Можешь оставить себе на память. Если хочешь.

Константин раскрыл конверт. В нем лежала записка Аджанова, адресованная Але: «Прости за все. Гранатового дома не существует». Он спрятал записку в карман.

— «Гранатового дома» не существует? — переспросил.

— Если ты имеешь в виду сценарий, то он есть, — ответил Печерский. — Остался. Существует. Но только ты его больше не прочтешь. А если ты имеешь в виду то, о чем в нем написано… Я не знаю, — Печерский пожал плечами.

— Этот режиссер Аджанов… Он… — Емельянов не смог договорить.

— Сергей Аджанов мертв. Он умер в психиатрической больнице. После галлюцинаций покончил с собой.

— Это неправда! — У Константина перехватило дыхание.

— То, что он умер, — правда, — спокойно сказал Печерский. — Все остальное — нет.

— Почему он умер?

— К сожалению, испытания провалились. И он не выдержал введенной ему дозы препарата.

— Испытания на людях, — тяжело произнес Емельянов.

— Ты слышал о таком диагнозе, как вялотекущая шизофрения? — повернулся к нему Печерский. — Под этот диагноз попадает любой человек. Но для того, чтобы диагноз был подтвержден, все-таки надо постараться. Чтобы лечить шизофрению, ее нужно вызвать, — спокойно пояснил.

— Препаратами, вызывающими галлюцинации?

— Да, именно так. С галлюциногенами. Это был очень важный для страны эксперимент. Но он провалился.

— Из-за чего? — не слушать Емельянов не мог.

— Вначале все было хорошо. Препарат вызывал отличные галлюцинации. Однажды во время допроса в моем кабинете я подсыпал небольшую дозу Аджанову в чай. Ты бы видел, что с ним творилось! У него сразу начались жуткие, образные, яркие и реалистичные галлюцинации. Удачно проходили испытания и с другими заключенными. А вот большая доза, для верной гарантии, вдруг оказалась смертельной. Ужасная недоработка!

— Почему же нельзя было оставить ту, маленькую дозу, которая вызвала сильные галлюцинации?

— Потому, что в случае с ними жертвы становились неуправляемыми. Трудно было контролировать их поведение. А нам был нужен контроль. И был еще один неприятный момент: все они пытались покончить с собой.

Покончить с собой… У Емельянова вдруг спала с глаз пелена, и он понял! Вот так просто понял все, что произошло с монтажером Василием, с Кашалотом и с гражданской женой Кашалота Евгенией Пересельчак. И от этой ясности ему стало так плохо, словно сам он глотнул ужасного, смертельного зелья! Захотелось окунуться в бушующее море с головой.

— Ты держал в своем кабинете образцы, с которыми работала эта секретная лаборатория? — спросил Константин.

— Ну конечно! Некоторые даже подмешал в красивые такие бутылки с виски… Шутка, — улыбнулся одними губами Печерский.

— И из-за этой шутки одна из бутылок досталась простому монтажеру с киностудии Василию? — уточнил Емельянов.

— К тому моменту я уже прочитал бред, описываемый Аджановым в своем сценарии. У меня была копия каждой страницы, которую он писал. И мне захотелось пошутить. Поставить, так сказать, в жизни эту сцену. Так, как написал Аджанов! Это была простая шутка, — равнодушно пожал плечами Печерский.

— Шутка… — повторил Константин. — И твой информатор продал Василию бутылку виски с препаратом.

— Подарил, — поправил его Печерский, — это был подарок к годовщине свадьбы. Но жена этого Василия виски не пьет. Поэтому она осталась жива. Он же вылакал всю бутылку до капли. Вот просто ненавижу непьющих людей! — воскликнул он. — Так было бы еще интереснее.

— Это для тебя развлечение? — в упор посмотрел на него Емельянов, не веря своим ушам.

— Ну конечно! Имею я иногда право развлечься?

Лицо Печерского при этом было совершенно веселым, даже счастливым. И Константин подумал, что не того держали столько времени в сумасшедшем доме. Интересно, если ли в специальных психиатрических больницах секретные охраняемые палаты для сотрудников КГБ, от жуткой службы сошедших с ума? Емельянов был уверен, что есть. Нельзя не сойти с ума на такой работе. И у Печерского уже точно поехала крыша. Константин не сомневался, что рано или поздно Печерский окажется в одной из таких палат.

— Зря тебя смущают наши развлечения, — пожал плечами Печерский. — То, что положено Юпитеру, не положено быку.

— Сколько бутылок забрал из кабинета твой информатор? — прямо спросил Емельянов.

— Три, — Печерский посмотрел Константину в глаза. — Одну я дал, и две другие были украдены. Все эти суки-стукачи нечисты на руку, — пожаловался. — Конченые люди. Готовы спереть все, что плохо лежит, при первой же возможности.

— Я знаю, кто твой информатор и какие отношения вас связывают, — Емельянов сжал кулаки.

— Ну конечно знаешь — и что? Разве ты не спишь с некоторыми своими информаторами, очень хорошенькими?